Святитель Серапион, архиепископ Новгородский
Март 28th 2016 -
С любовью он был принят в Новгороде и начал пасти вверенное ему стадо по заповедям Божиим, просияв не только добродетелями, но и чудесами еще при жизни. Не более трех лет продолжалось его святительство, в продолжение которого Новгород постигли одно за другим два страшные бедствия. В феврале прибыл святитель в Новгород, а осенью открылся мор. То же бедствие возобновлялось и в следующие два года, также осенью. Смертоносная язва обнаруживалась железою (Желвь – мозоль, нарыв.56 С. 180) и похитила в Новгороде множество народа. В одну последнюю осень померло в Новгороде от язвы 15 396 человек. «В лето 7016 (1508 г.), — говорит летописец, — бысть мор в Великом Новеграде: помре железою по три осени и в последнюю осень людей 15,396 человек». Святитель Серапион усердно начал молить Господа и Пречистую Его Матерь, чтобы прекратилась страшная болезнь, и ходил с крестами около всего города. Он велел срубить обыденную церковь в честь Похвалы Богородицы в Детинце, на площади, против соборной каменной Софии, октября в 15-й день, и того же дни архиепископ Серапион святил и служил в ней. При освящении молитвами святителя исцелил Господь трех человек — слепого, расслабленного и бесноватого, и с того времени начала убывать язва. В том же году постигло Новгород другое великое бедствие: страшный пожар опустошил всю Торговую сторону его. «Того же 7016 (1508) лета, — рассказывает летописец, — августа в 20 день... при архиепископе Серапионе Великаго Новгорода и Пскова... бысть в В. Новеграде пожар зол: загореся на Славкове улицы (в Окулове дворе Хмельникове, у Логинове жене Екатерине, с поля, в клети, от свещи), и погоре Знаменская Торговая сторона вся, и многи палаты запалишася, и животов без числа множество сгорело... и николиже в В. Новеграде таковый пожар не бывал, ни в прежних летех, но велми страшен, ни в летописцах таковаго пожару не обретохом, толь злаго. Яко облацы дождевнии за много число дней быша, и бысть ведро велие: и в то время бысть гремение страшно на небеси, на земли страшнее же и небеснаго труса; и найде на люди страх и беда велия, друг другу не можаху пособити, ни помощи подати». Страшная буря усиливала свирепость огня до крайней степени; вихрь сокрушал дома и исторгал деревья; Волхов взволновался и разбил многие суда; «всех душ сгорело в этом пожаре 3315, а утопших Бог един весть». Во время этого пожара архиепископ выходил с крестами и чудотворными иконами на Великий мост к Чудному (черному) кресту и там пел молебны. «Видя же казнь Божию на град, святитель не можаше слова рещи на молебне, многим захлипанием, слезы точа от очию яко струя непрестанно; и моляшеся в тайне сердца своего к Господу Богу нашему Иисусу Христу, и ко Пречистей его Матери Пресвятой Богородице, и ко всем святым, о еже пременитися граду от належащаго прещения и гнева Божия, и пожара великаго избавитися; видя же архиепископ, в то время, ово столпом огненным до небеси огнь досязаше, ово же яко труба огнь хождаше по граду вихром, и зажигаше, — архиепископ же ни очию хотяше возвести на небо, ни от горкаго того плача престати не можаше, дондеже уставитися гневу Божию». Когда же по молитвам святителя пожар стал умаляться и пламя угасло на том месте, куда он вышел со крестами, «повелел собрати сожженных и ямы сотворити, и всех умерших с женами и детьми, певше надгробная им, повеле их посыпати перстию (Персть – грязь, пепел. В создании человека из персти или из праха земного святые отцы усматривали указание на смирение человека и вместе на его достоинство.56 С. 419). Потом совокупив собор и многих граждан призва на горелое место, нача проклинати собором не милостивых грабителей, которые жженых мертвых грабиша, ищущих злата и сребра, еще же и живых огоревших грабящих, мониста и круту (Крута – украшение.56 С. 273) емлющих, и богатящеся тем; и якоже прокляша их на том святом соборе, и поучив иереев учить детей своих духовных благоверию и чистоте… и граждан страху Божию и жити во всякой правде и чистоте... возвратился в соборную церковь… славяще Христа Бога, избавльшаго град свой от великаго пожара и прещения (Прещение – крайнее и резкое обнаружение злобных чувств человека; угроза.56 С. 493), молитвами Пресвятыя Богородицы и всех святых умолением».
Вслед за описанием великого мора и пожара, какие постигли Новгород при святителе Серапионе, летописец рассказывает, что эти бедствия еще за три года (7013 лета) в 1505 г. предуказаны были преподобным Варлаамом Хутынским благочестивому иноку Тарасию в дивных видениях. Приводим здесь этот рассказ не только как интересный, но и как назидательный, свидетельствующий о том великом попечении, какое имеют святые угодники по своем преставлении об оставшихся в живых и о том мощном ходатайстве пред Господом, какого удостаиваются они в воздаяние за свою святую жизнь на земле. «Сей мор и пожар, — говорит летописец, — был вместо потопа, по явлению и по умолению и по пророчеству преподобного отца нашего Варлаама Хутынскаго, что явился пономарю Тарасию в лето 7013. Бысть чудо приславно и видение ужаса исполнено».
«В числе братии Хутынскаго монастыря в одно время был некто пономарь (кандиловжигатель) Тарасий (Кандило – свеча, подсвечник, сосуд для возжжения елея, называемый у нас лампадою. В церкви употребляются, кроме обыкновенных кандил, еще и другие, называемые поликандилами и паникандилами.56 С. 243). Находясь однажды по своей обязанности в церкви, для приготовления всего потребнаго к утреннему церковному богослужению, и замедлив в ней, незаметно до поздняго часа, вдруг видит он, что в соборном храме Преображения Господня, где почивают мощи угодника Божия, все свечи в паникадилах и светильники в лампадах пред иконами зажглись сами собою, как во время торжественнаго богослужения, и самое кадило, с горящим угольем, наполнилось фимиамом, разливавшим по всему храму чудное благоухание. Когда же в недоумении и страхе, озираясь кругом, сталь дивиться зримому видению, он видит явно, телесными очами, самого угодника Божия, преподобного Варлаама, который, поднявшись из гробницы, сошел на средину храма, стал на молитву, взывая к Господу о пощаде града отечественнаго. До слуха изумленнаго инока явственно доносились молитвенныя слова, выходившие из уст преподобнаго; «о еже милостиву и благоуветливу быти благому и человеколюбивому Богу нашему, отвратити всякий гнев, на него движимый, и избавити от належащаго праведнаго своего прещения и помиловати его»... При виде сего необычайнаго явления на Тарасия напал страх и ужас, и он упал на помост церковный. Преподобный Варлаам, воздвигнув его, сказал: «Брат, Тарасий, дерзай и не бойся! Ныне намерен я объявить о великих и грозных бедствиях, которыя грозят гибелью В. Новгороду за то, что переполнилась чаша беззаконий его, и вопль от неправд и грехов его дошел до небес, требуя отмщения от Всевышняго. Встань и взойди на верх церковный, и посмотри, что совершается над Новым городом... Тарасий, поднявшись наверх, посмотрел в сторону Новгорода и увидел, что воды озера Ильменя высоко поднялись над Новгородом и готовы были в одно мгновение устремиться на город и потопить всех живущих в нем. Устрашенный Тарасий поспешно сошел вниз и поведал о видении преподобному. Угодник Божий снова стал на молитву: молился со слезами и в таком молитвенном подвиге пробыл около трех часов. Потом снова сказал Тарасию, чтобы, поднявшись на кров церковный, опять посмотрел, что готовится В. Новуграду. Повинуясь велению преподобнаго, Тарасий, снова поднявшись наверх, обратил свой взор к Новгороду и увидел множество ангелов, которые бросали огненныя стрелы в народ: мужчин, женщин и детей, «и пред всяким человеком: мужем и женою и отрочатем и пред девою стояща ангела хранителя, держаща книги и зряща в них повеления Божия: и кий человек обреташеся написан в живых, того ангел хранитель помазоваше кистию из сосуда приемля мира небеснаго, и абие той человек исцеление приимаше и здрав бываше от смертоносныя язвы... егда же видяше ангел человека, ему же умрети написано в книге судеб Божиих, повелением Владыки Христа Бога, абие не помазав его миром, и ангел хранитель уныл отхождаше от человека, боясь преслушатися Владыки своего повеления». В страхе и ужасе Тарасий возвратился в церковь и поведал преподобному о виденном. Преподобный Варлаам в третий раз стал на молитву и со многими слезами умолял Господа о пощаде града... Потом сказал Тарасию: «Брат Тарасий! По молитвам Пречистыя Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии и всех святых и по неизреченному человеколюбию своему Милосердый Господь пощадил Новгород от потопа; но «посылает на люди мор и с милостию казнь, сиречь с покаянием, сам бо рече Господь во святем Евангелии: в чем застану, в том тя и сужду, и будет мор по три лета». После сего снова долго молился святый; и опять велел Тарасию подняться на верх церковный, чтобы еще раз посмотреть и видеть, какая судьба в будущем ждет В. Новгород по определению Божию. Поднявшись в этот раз на кров церковный и посмотрев на Новгород, Тарасий, в ужасе увидел, что страшная, огненная туча поднялась с полуденной стороны и шла прямо на Новгород. Трясясь весь от страха, Тарасий едва мог спуститься вниз и, войдя в церковь, поведал преподобному о грозном видении. Угодник Божий сказал ему в последний раз: «Через три года после мороваго поветрия будет в Новгороде великий пожар, от котораго сгорит вся Торговая сторона, и при этом погибнет великое множество народа... «понеже Пречистая Богородица, со всеми святыми, умолила Сына своего и Бога нашего Иисуса Христа и избавила град от потопа». И как предсказал преподобный, так точно впоследствии времени и сбылось на деле. Сказав эти слова, преподобный Варлаам снова вошел в свою гробницу и возлег в ней, как прежде; свечи и лампады в церкви сряду после сего все угасли сами собою».
Вот и еще замечательный случай из жизни святителя Серапиона, свидетельствующий о его высоком благочестии и богоугодном житии. Однажды в день праздника Успения Богоматери, пригласил он к себе на светлую трапезу посадников и всех именитых граждан. Приволокся, ползая, в храмину трапезную, хромой, прося святителя, чтобы велел накормить его. Милостивая душа Серапиона напитала его сперва духовною пищею, сподобив исцеления, а потом и телесною. Воздохнув из глубины сердца, воззрел святитель на икону Спасителя, написанную над дверьми палаты, в которой готовилось пиршество, и, помолившись со слезами Господу, сказал хромому: «Во имя Господа нашего Иисуса Христа, встань на ноги твои». В то же мгновение поднялся хромой; бросив костыли свои, он подошел к архиепископу как бы никогда не болевший ногами, и благословил его владыка пред всем народом, который прославил за сие Бога.
Однако и сей святый муж не избег тяжкого искушения от исконного врага рода человеческого, который, позавидовав добродетельному его житию, не хотел видеть такого светильника на престоле Святой Софии. Возмутил он и другого праведного мужа Иосифа, игумена обители Волоколамской, которую он устроил в дремучих лесах. По смерти князя Бориса Васильевича, много благодетельствовавшего при основании ее, новый князь Феодор Борисович сначала также был расположен к Иосифу, а потом совершенно изменился, особенно после смерти своей матери, благочестивой княгини Ульяны (1503г.) Обобрав церковную казну из трех монастырей своей области — Возмицкого, Селижаровскаго и Левкеева, князь начал делать насилия и Волоколамской обители. Несмотря на присылаемые из оной дары, грозил бить чернецов кнутом, а игумена поносил и велел ему сказать: «Пусть идет, куда хочет, если не желает исполнять мои повеления, а я намерен держать монастырь по своей воле». Преподобный Иосиф и хотел, было, удалиться, но упрошенный братиею остаться, решился искать защиты для своей обители у великого князя, припомнив, как при митрополите Ионе монастыри Сергиев, Каменный и Толгский перешли от насилия удельных князей в ведение великого князя Василия Васильевича. Но чтобы не обиделся владыка Серапион, от которого зависела тогда обитель Волоколамская, преподобный Иосиф наперед послал одного старца Игнатия Огорельцева испросить у него благословение на свое предприятие. К несчастью, в Новгороде тогда (1505 — 1508 гг.), и преимущественно осенью, свирепствовала ужасная моровая язва, и туда никого не пропускали, так что старец из Торжка должен был воротиться назад. Вынужденный крайними обстоятельствами, преподобный Иосиф обратился к митрополиту Симону и просил его ходатайствовать у великого князя Василия о принятии его обители под свое покровительство. Великий князь хотел уладить дело мирным путем и «многажды посылал к князю Феодору Борисовичу, чтобы он от того неподобия унялся и монастырю бы насилия и обид не творил. Князь же Феодор того не послушал да учал большие беды нестерпимые монастырю чинити». Видя безуспешность своего посредничества, великий князь Василий Иоаннович велел обсудить дело на соборе и по решению собора, с благословения митрополита и других святителей, взял (1507 г.) обитель преподобного под свое покровительство, а ему в успокоение, что не мог предварительно испросить на то благословения от своего святителя, велел сказать: «Ты из предела Новгородской архиепископии не отошел; я взял монастырь твой только от насилия удельного князя, а к архиепископу сам пошлю, как минет земская невзгода».
