Священномученик Иоанн Иванов

Сентябрь 14th 2012 -


Память 2/15 сентября, в Соборах Новомучеников и исповедников Российских и Вологодских святых

Родился 6 января 1864 года в городе Кириллове. Его отец происходил из разночинцев, был помощником лекаря.

В 1886 году окончил Череповецкую учительскую семинарию, был принят заведующим начальным училищем в селе Огибалово Кирилловского уезда. Через год был переведен в Белозерский уезд. Там он состоял в течение трех лет заведующим училищем в Тимонине.

В 1901 году, выдержав экзамен на священника, был рукоположен во диакона к церкви с. Становищи Белозерского уезда епископом Кирилловским Арсением (Иващенко).

Через несколько дней, 4 ноября, был рукоположен во священника архиепископом Новгородским Гурием (Охотиным).
Отец Иоанн оставался в том же селе Становищи, служил в церкви и преподавал Закон Божий в церковно-приходской школе.

С возобновлением Ферапонтова монастыря отца Иоанна Иванова перевели вторым священником новой обители. Первым священником был отец Василий Подобедов.

Формулярный список отца Иоанна за 1904 год указывает, что семья его состояла из жены Екатерины Павловны и трех детей: дочери Екатерины — учащейся Череповецкой гимназии, сына Бориса — учащегося 3-го класса Белозерского духовного училища и младшей 7-летней Евгении.

Кроме церковной службы, батюшка, как и в Становищах, вел Закон Божий земском училище деревни Кнышево Ферапонтовской волости.

К 1913 году овдовел. Сын Борис поступил в Московскую духовную академию, состоял профессорским стипендиатом, то есть проявлял особые способности и подавал надежды на будущую научную и преподавательскую деятельносгь. Младшая Евгения училась в педагогическом институте.

В июле 1917 года внезапно умер священник Василий Подобедов, и отец Иоанн остался единственным служащим иереем монастыря.
В феврале 1918 года, сразу после выхода декрета об отделении Церкви от государства, Ферапонтовским приходским советом была составлена опись церковного имущества. В марте им же было вынесено решение не допускать дополнительных описей или досмотров. Когда стало известно, что в Ферапонтове ожидается приезд комиссии из Кириллова для принятия на учет монастырских ценностей, игумения Серафима (Сулимова) попросила отца Иоанна объявить об этом прихожанам. По окончании службы батюшка сказал:
«Православные! Сегодня или завтра к нам приедут какие-то люди производить опись монастырского имущества. Опись была произведена Советом. Нужно ли еще допускать описывать — это ваше дело. А в случае, если будут обижать Церковь и сестер, защитите!».
6 мая комиссия прибыла в монастырь. Собравшаяся толпа крестьян с побоями прогнала комиссию. Священник прилагал все усилия, чтобы предотвратить конфликт, но факты его участия были намеренно извращены. В Кирилловский исполком из Ферапонтова поступило сообщение, что изгнание из монастыря комиссии произошло в результате агитации священника против советской власти.
9 мая, в праздник святителя Николая Чудотворца, отец Иоанн вернулся домой около 6 часов вечера из деревни Емишово после крестного хода. Он только успел войти в свой дом, как был схвачен своим же прихожанином-красноармейцем. На улице его окружили остальные вооруженные красноармейцы, присланные из Кириллова. Большей частью это были уроженцы Ферапонтова, бежавшие с фронта дезертиры. Теперь они припомнили священнику, как осенью 1917 года он обличал их за трусость, говоря, что они бегут с фронта, как зайцы.

Солдаты нарочно торопили священника, не разрешал одеться теплее и не давая взять с собой теплой одежды. Сопровождая ударами, его вывели из дома в легкой рясе, с крестом. Под дулами заряженных ружей и револьвера, направленными на него, отец Иоанн сел в телегу между конвоирами.

Дорогой батюшке предложили отречься от Бога, обещая оставить в живых, но священник отказался предать Господа. Напротив, всех обидчиков он благословил своим наперсным крестом. Заключенного доставили в Кирилловскую тюрьму. Через три дня отца Иоанна перевели из Кириллова в Череповецкую тюрьму, а местная газета от 7 июня 1918 года (нового стиля) призвала дать на него показания: «Кирилловская следственная комиссия просит гражданина, приславшего письмо о проповеди священника Ферапонтовского прихода Иоанна Иванова, явиться в комиссию, помещающуюся в Кириллове, в доме Горбунова, для дачи показаний по этому делу».
В день ареста игумений Серафимы, 12 мая, местный благочинный, священник соседней Ильинской церкви отец Александр Фомин письменно известил о случившемся епископа Кирилловского Варсонофия (Лебедева). В ответ Владыка предписал отцу Александру подать в Кирилловский иполком от имени прихожан заявление о невиновности арестованного с просьбой освободить его до производства формального дознания.

На следующий день отец Александр пришел на собрание Ферапонтовского прихода, чтобы составить необходимый документ. Но к его приходу крестьяне уже написали свою, довольно нелепую резолюцию: «Совет приходский просит Кирилловский исполнительный комитет освободить священника Иванова, так как Ферапонтовский приход большой, и некому исполнять требы, а если нельзя освободить, то дать другого священника». Отец Александр стал протестовать, указывая на полную бесполезность такой формулировки, но прихожане заупрямились. После этого благочинный предложил, чтобы в каждой деревне крестьяне написали свои свидетельства того, что происходило 6 мая, но и из этого ничего не получилось. Нашлись активисты, которые стали грозить арестом тем, кто это будет делать, и прихожане испугались.

Прошел почти месяц, пока крестьяне начали стыдиться своего предательства и собрались написать нужное заявление. Они просили отца Александра составить черновик. В нем, наконец, они указали на невиновность иерея Иоанна, на то, что он арестован по недоразумению, и просили его освободить. Прошение подписали две тысячи прихожан, но, дойдя до подмонастырской Слободы, письмо попало в руки крестьянина-безбожника и было им уничтожено.

«Итак, гнездо, откуда пошел весь печальный инцидент, сильно, и я дальше не имею сил пока бороться, а жду и сам ареста», — заключает рассказ о заявлении благочинный отец Александр Фомин. В своем рапорте он отмечает, что общая атмосфера среди прихожан неблагополучна. На них повлияла митинговая агитация проживающей в Ферапонтове «интеллигенции» и учителей, почтовых служащих, большевиков-солдат. Агитаторы настраивали людей против монастырей, высших духовных властей и, в частности, против священника Иванова за его обличения дезертиров.

Получив рапорты от матушки Серафимы и благочинного, новгородская консистория составила следующий указ: «Предписать местному благочинному принять все меры, какие он найдет возможными к скорейшему освобождению священника отца Иоанна Иванова, пригласив к содействию и приходский Совет при Ферапонтове монастыре...»

Убеждаемые о. Александром, прихожане написали новое прошение и отправили его в Череповецкий революционный Трибунал. Документ был кратким:

«Мы, прихожане Ферапонтовской церкви, православные христиане, заявляем, что арестованный 9/22 мая Советскою властию священник Иоанн Иванов арестован невинно, по недоразумению: как в храме, так и на улице 6/19 мая собравшихся прихожан он не возбуждал к насилиям против Комиссии, производившей опись церковного имущества; в храме он обязан был объявить прихожанам о приезде Комиссии, так как ранее нами же об этом было сделано постановление 11 марта и 8 апреля, а на улице он, напротив, уговаривал толпу не делать никаких насилий членам Комиссии. А потому, выражая свое горькое сожаление о происшедшем от нас печальном для отца Иоанна Иванова случае, мы, верующие, просим Революционный Трибунал немедленно освободить невинно арестованного священника Иоанна Иванова и считать его оправданным». Следуют подписи прихожан 12 деревень Ферапонтовского прихода.

Запоздалые попытки жителей Ферапонтовской волости помочь своему пастырю уже ничего не могли изменить. Освобождения его не последовало, как не было и видимости суда. Пока шла переписка духовенства и медленное осознание прихожанами своей вины, священник томился в застенках, страдая от голода, холода и бесчеловечного обращения.

Священник Иоанн Иванов был расстрелян по одним данным 15 сентября 1918 года, вместе с еп. Варсонофием (Лебедевым) (ПСТГУ), по другим — 19 сентября (Дамаскин (Орловский)), а Е.Р. Стрельникова датирует его казнь месяцем спустя после расстрела еп. Варсонофия, не указывая конкретную дату.

В августе 2000 года был причислен к лику новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания Архиерейским Собором Русской Православной Церкви.

Комментарии закрыты.