Преподобный Варлаам Чикойский
Октябрь 17th 2015 -
Щедро расточая духовные дары, которыми награжден был от Господа отец Варлаам, обращал к вере людей разных наций, раз личных званий. Были среди обращенных и сосланные в Сибирь образованные неверы, были и язычники, а также мусульмане и иудеи. Часто обращения в православную веру сопровождались явленными чудесами над крещаемыми. Предание хранит память об одном из таких эпизодов.
В одном из ближайших к пустыни улусов жила шестидесятидвухлетняя бурятка Кубун Шебохина, несколько лет считавшаяся сумасшедшей. Прослышав о пустыни, о крещении многих бурят, она, в тайне от мужа и детей, бежала туда, но по дороге была поймана. Несмотря на неудачу, в январе 1831 года она предприняла другую попытку. Босая и полураздетая, в жестокий мороз, вновь бежала Кубун из улуса и снова была поймана. Но на этот раз крестьяне, узнав о ее желании идти в Чикойский скит, сами привели ее к отцу Варлааму. Здесь она открыла ему желание стать христианкой. Отец Варлаам не стал спешить, но испытал ее и после недолгого оглашения крестил с именем Анастасия. Тотчас по крещении пришла она в полный разум и уже совершенно здоровой вернулась в свой улус.
Не без скорбей пришлось отцу Варлааму проходить свое поприще на ниве миссионерства. С отбытием преосвященного Иринея с Иркутской кафедры в консисторию посыпались жалобы на «вмешательство» его в дела приходских священников. Дело дошло до разбирательства в консистории, где стали выяснять, откуда отец Варлаам получает святое миро, употребляемое при крещении, и по какому праву обращает в православие раскольников. Дело ограничилось его объяснением, что миро он получил у благочинного монастырей, а крестит и обращает в православие инородцев и раскольников по благословению архипас- ' тырей: преосвященных Михаила и Иринея. Тем не менее духовной консисторией было принято решение впредь без предварительного разрешения епархиального архиерея запретить ему совершение таинства крещения, а требы исполнять только по приглашению приходского священства.
На этом гонения на отца Варлаама не закончились. В феврале 1834 года в скит из Троице-Селенгинского монастыря прибыл с проверкой игумен Израиль. Один Господь ведает в силу каких причин, но только помрачился умом игумен и образовал что-то вроде секты. Дошло даже до кощунства. Соблазн этот наделал много хлопот епархиальному начальству. Началось следствие, и были предприняты решительные меры к пресечению пагубных последствий этой проверки. Сам отец Варлаам достаточно пережил унижений и оскорблений со стороны ииумена Израиля, но с истинным смирением почитал все поношения за награду. Впоследствии эти притеснения обернулись ко благу как обители, так и ему самому.
После того как игумен Израиль нарушил в скиту порядок и церковные уставы, новый Иркутский преосвященный Мелетий обратился в Священный Синод с предложением об изменении статуса скита. Скандал с игуменом оказался кстати, и вскоре на доклад обер-прокурора его императорскому величеству была наложена резолюция: «...причислить скит, учрежденный в Верхне-удинском округе в Чикойских горах, к разряду заштатных монастырей». В соответствии с этим положением основатель скита отец Варлаам был признан в звании строителя. Звание это как нельзя лучше определяло вид деятельности, на которой в то время особенно сосредоточился отец Варлаам.
Как только инцидент с игуменом Израилем исчерпал себя и в Чикойском теперь уже монастыре был восстановлен надлежащий порядок (возобновлено ежедневное служение, распечатаны Царские врата), отец Варлаам занялся перестройкой единственного в обители храма. Средства на это были пожертвованы купцом первой гильдии Ф. М. Немчиновым. После ремонта и обновления храм был заново освящен во славу Божией Матери и Ее иконы «Споручница грешных». Кроме того, отцу Варлааму было поручено приступить к сооружению нового соборного храма.
Период бурного строительства монастырь пережил во времена столований на Иркутской кафедре преосвященного Нила. Новый Иркутский владыка с особой заботой отнесся к Чикойской обители, которую часто посещал. В первый же свой приезд он возвел отца Варлаама в сан игумена.
Справедливо будет сказать, что обитель была любимым детищем владыки. Поручив отцу Варлааму строительство нового храма, преосвященный Нил сам помогал ему в планировке и организации строительных работ, вникал во все мелочи. Он же исходатайствовал в Священном Синоде для монастыря три тысячи рублей. Помимо казенных денег монастырю были сделаны пожертвования и от частных лиц.
В одном из номеров «Московских ведомостей» была опубликована заметка о создании в Чикойских горах иноческого скита с призывом о пожертвованиях на святую обитель. Очень многие откликнулись на просьбу о помощи. Городские общества и частные лица, простолюдины и августейшие особы жертвовали деньгами и вещами — кто чем мог. Из двора его императорского величества обители была поднесена икона Спасителя, переданная через статс-секретаря от государыни императрицы Александры Федоровны. Без сомнения, не была забыта Чикойская обитель и кяхтинскими гражданами. Некто Павел Федченко пожертвовал серебряную позлащенную ризу на икону Божией Матери. Стараниями кяхтинского богача Николая Матвеевича Игумнова в каменном этаже соборного храма был сооружен придел во имя апостола и евангелиста Матфея. Благодетели монастыря жертвовали в его пользу не только деньги и предметы церковного обихода, но и земли, сооружения для обеспечения пропитания братии. Так, крестьянин Купалейской волости Авраамий Осколков пожертвовал двуставную мукомольную мельницу с двумя амбарами. Щедро и обильно благотворительствовал обители купец первой гильдии Иван Андреевич Пахолков. Его усердием в монастыре были построены ограда, дорожные лестницы, тротуары — для жизни монастыря, расположенного на нершине крутой горы, деталь не маловажная. Он же позаботился о строительстве скотных дворов, амбаров, кухни, ноных келий (старые по причине ветхости и «неблаголепности» по распоряжению владыки были снесены). Своей супруге Анне Андреевне перед смертью он завещал вложить в Московскую сохранную казну пятьдесят тысяч рублей ассигнациями с тем, чтобы проценты с этой суммы ежегодно выдавались в пользу Чикойского монастыря, в котором он завещал похоронить себя.
В 1841 году соборный храм был уже вполне готов к освящению. Вот как об этом писал владыке Нилу сам игумен Варлаам: «Божией милостью и вашими архипастырскими молитвами и пособием доброхотных дателей, внутри святого храма святого Пророка и Предтечи Господня Иоанна два придела, Скорбящей Божией Матери и святителя Христова Иннокентия, пришли уже в совершенное исполнение. Иконостасы поставлены, иконы по местам, престолы, жертвенники и облачения в готовности...» Все ждали прибытия архиепископа Нила на освящение храма, но он не смог быть и позже писал о. Варлааму: «Благодарю Господа, что помог Он вам совершить освящение храма. Молю, да святится имя Его выну в обители Чикойской». Еще через год отцу Варлааму вновь было разрешено самостоятельно освятить другой придел во имя святого евангелиста Матфея.
Заботился игумен Варлаам и о хлебе насущном для братии. В духовной консистории хлопотал он об отводе скиту хлебопахотной и сенокосной земель, а когда обратился к урлукским крестьянам с просьбой об уступке земли, те согласились дать монастырю восемьдесят шесть десятин. Впоследствии правительство выделило монастырю шестьдесят пять десятин земли.
За делами хозяйственными не ослабевал подвижник Варлаам и в проповеди на ниве Христовой. Бывая с требами в домах старообрядцев, отец Варлаам завоевал у них большой авторитет, что послужило делу открытия единоверческих храмов. Преосвященный Нил со дня восшествия на Иркутскую кафедру был преисполнен особого рвения в обращении раскольников и просвещении инородцев.
Успешная миссионерская деятельность отца Варлаама радовала его безмерно. «Попечение твое, о единоверческой (Архангельской) церкви, — писал он игумену Варлааму, — радует меня. Подвизайся, добрый старец, помня, что обративый грешника спасет душу свою и покрыет множество грехов. Посети ради Бога раскольнические селения, один ли или с отцом Симеоном (единоверческим священником Архангельской церкви). Уповаю, что слово ваше обрящет благую землю и принесет заблуждающимся плод спасения».
Одним из безусловных признаков доверия старообрядцев к отцу Варлааму было то, что они без тени колебания отправляли своих детей в организованное в Чикойском монастыре училище. Отец Варлаам сам обучал их грамоте и чтению молитв. Трудно было и представить более действенное средство для воспитания детей раскольников в духе подлинной веры.
Когда ушли в прошлое наветы на отца Варлаама, что он, просвещая заблудших, занимается «не своим» делом, он отправился с паломнической поездкой по реке Чикой, по берегам которой во множестве располагались селения раскольников. Поездка эта оказалась весьма успешной. Помимо Архангельской церкви вскоре началось сооружение и Нижненарымской, также на условиях единоверия. «Оттаивание» непримиримых раскольников проходило постепенно, но против главного аргумента — невозможности спасения без Таинств — им было трудно устоять. Они начали соглашаться с необходимостью принять законного священника для отправления богослужения по старопечатным книгам.
Воодушевленный успехом проповеди отца Варлаама, преосвященный Нил исходатайствовал в Священном Синоде средства на строительство единоверческой Нижненарымской церкви. Архиепископ Вологодский Иринарх уступил для храма древний антиминс, освященный еще в 1544 году. Для нужд церкви были высланы старопечатные книги: требник, служебник, Постная триодь, которые в извещении об отправке преосвященный Нил назвал подлинным сокровищем и просил игумена Варлаама порадовать прихожан и священника этим приобретением. Искреннюю заботу о храме проявил сам святитель Филарет, митрополит Московский. Глубоко сочувствуя пресечению раскола на, Чикое, он в 1842 году прислал для Нижненарымской Покровской церкви древние священные сосуды.
Закрепляя успех проповеди единоверия, отец Варлаам обратил свой взор и на соседние волости. Здесь он оказался не оди ноким миссионером, а сотруженником архимандриту Даниилу, Вместе они проповедовали в Куналейской, Тарбагатайской и Мухоршибирской волостях. всюду, во всех селениях, где только успели побывать миссионеры, обнаруживалось отрадное движение к единоверию. Так, например, в Куналеи и Куйтуне упорство раскольников дало трещину. Жители поселков как бы раз бились на три партии. Одни соглашались принять священника при условии, что он не будет зависим от епархиального начальства, другие соглашались принять единоверие, а третьи упорствовали. Труды миссионеров увенчались успехом миссия успела учредить два единоверческих прихода: в селе Бичуре Куналейской волости — с церковью Успения Божией Матери, и в селе Тарбагатае — в честь святителя Николая. Священником в Тарбагатайскую церковь был назначен отец Василий Знаменский. Его служение в Николаевской единоверческой церкви привлекало богомольцев из соседних селений. Часто жители соседних Харауз-ского и Хонхолойского селений просили его послужить у них в местных часовнях.
Всего за время миссионерских трудов отцом Варлаамом было обращено до пяти тысяч душ и устроено несколько единоверческих церквей. Во многом этому способствовала его личная подвижническая жизнь, простота его убеждений. В 1845 году Святейшим Синодом он был представлен к награждению золотым наперсным крестом.
В том же 1845 году старец Варлаам почувствовал в себе крайний упадок сил, но продолжал трудиться. В январе следующего года он еще успел совершить поездку по селениям Урлукской волости, но это скорее походило на прощание с паствой собранных им воедино под управление Господне. В обитель из поездки он вернулся больным. 23 января, на семьдесят первом году жизни, напутствованный святыми Тайнами, предал он дух свой в руце Божий на глазах у чикойской братии. По отпевании его тело было погребено против алтарного окна с южной стороны придела Божией Матери. Над могилой впоследствии был сделан кирпичный памятник с чугунной плитой.
По смерти преподобного Варлаама почитатели его памяти стали по крупицам собирать свидетельства о его земной жизни. Многое из открывшегося им было до времени сокрыто и только теперь явилось миру. Так, из писем матушки Елпидифоры, игумений Казанского монастыря в Касимове Рязанской губернии, стало известно, что еще в пору странствий по святыням России будущий пустынник Чикойский встречался с преподобным Серафимом Саровским. В письме отцу Варлааму от 15 января 1830 года она писала: «...имела счастие видеть уже и не в первый раз отца Серафима... вам посылает свои благословения».
В высшей степени назидательны отношения между подвижниками святой Православной Церкви! Ведая и соблюдая сокровенное от премудрых и разумных, они, сподобляясь плодов Святого Духа, в простоте младенческой веры стяжали себе венец неувядаемой славы.
До конца своих дней сохранил преподобный Варлаам искреннюю любовь и глубокое почитание преподобного Серафима. В его келье долго висел прижизненный портрет преподобного Серафима, исполненный маслом на холсте по заказу матушки Елпидифоры и высланный ею в Чикойскую пустынь. Примечательны сделанные на нем надписи. Так, в правом углу было написано: «Пустынножитель, схимонах Серафим, Небесных сил подражатель, Саровской пустыни». В левом углу стояло: «а еже ныне живу во плоти, верою живу в Сына Божия, возлюбившаго мене (Гал. 2, 20 — Изд.). И вменяю вся уметы быти, да Христа приобрящу (Флп. 3, 8 — Изд.)». После смерти старца портрет этот находился в Николаевской часовне Алтайской миссии. Позднее следы его затерялись.
Была у преподобного Варлаама и другая святыня — икона Соловецких чудотворцев Зосимы и Савватия — благословение игумений Елпидифоры. С этой иконой она отправила письмо, в котором писала: «...сей образ из той обители с их мощей. Изливаю вам душевное мое желание, чтобы с помощью Божией и молитвами сих угодников ваше сие место прославилось, как лавра и обитель Соловецких чудотворцев. Наверное, вы помните, как сих угодников Божиих начальное было устроение обители, с трудом и ходатайством ко Господу. Так и вам желаю, чтобы ваша обитель так же устроилась. Просите сих угодников. Они вам будут помогатели. Но всего более да будет с вами воля Божия, и да возрадуется сердце ваше о Господе Бозе, во еже насладитися вам благодатию Христа Спасителя и совершенным здравием преуспевать в духе спасения».
Вплоть до водворения в стране безбожной власти большевиков память старца Варлаама почиталась открыто. Благочестивые паломники, бывая в Чикойской обители и поклоняясь подвигу пустынножителя Варлаама, воочию могли видеть железную кольчугу, которую он надевал на себя во время молитвенного подвига, могли побывать у келий старца, которую он устроил собственными руками, напиться воды из источника, протекавшего рядом с нею, — напитаться из источника святости преподобного Варлаама. Кто бывал у его кельи, подобной пещере древних подвижников, тот наполнялся благодатию Божией и уезжал из тех мест, устремляясь за единым на потребу.
Pages: 1 2
