Ученый волей Божией
Февраль 22nd 2016 -
Можно ли быть священнослужителем и научным сотрудником одновременно?
Верующих в Бога ученых не много. И это не удивительно. Ведь критический склад ума — наиглавнейшее качество для любого исследователя.
К примеру, в Национальной академии наук США только 7% сотрудников связывают себя с той или иной религиозной конфессией, в то время как среди всего населения Соединенных Штатов доля верующих давно перевалила за 85%.
А вот ученых, совмещающих научную деятельность со служением Богу, и вовсе по пальцам сосчитать.
Один из таких уникумов — священнослужитель храма Спаса Нерукотворного Образа отец Константин, в миру кандидат биологических наук, старший научный сотрудник Института экспериментальной медицины РАМН Константин Константинов.
Когда в середине 80-х годов выпускник Университета Константин Константинов пришел на работу в НИИ экспериментальной медицины, все его помыслы были устремлены исключительно в сторону науки. Но больше всего молодой специалист горел желанием услышать как звучит человеческий мозг.
Ведь посмотрите на электроэнцефалограмму, она представляет собой сложный набор волн различной частоты. Но и звук – тоже волна. Почему бы тогда не преобразовать сигналы мозга в звуковые колебания?
Но проблема состояла в том, что мозговые волны имеют частоты от 1 до 30 герц. Это инфразвуковой диапазон. И человеческое ухо их не слышит. Как же быть?
А что если транспонировать, то есть перенести, эти колебания в диапазон слышимых частот? Ведь любую мелодию можно сыграть как в низкой, так и в высокой тональности, от этого она не меняется.
Вскоре Константин с коллегами, решив ряд технических проблем, создали устройство, которое позволило услышать звуки мозга.
Внешне его работа выглядела так. На голове испытуемого закреплялись электроды. Сигналы направлялись в компьютер, который преобразовывал их в слышимый ухом звук. В результате чего человек получал возможность «наслаждаться» музыкой собственного мозга.
Звуки лечат
Первые исследования произвели ошеломляющее впечатление. Ощущение было такое, что в голове играет симфонический оркестр. Раздавались звуки флейт, скрипок, альтов, виолончелей. Иногда появлялись мелодичные фрагменты, но чаще всего, преобладало хаотическое звучание, напоминавшее настройку оркестра перед концертом.
— Сначала мы слушали себя, своих друзей и знакомых, — рассказывает Константин. — Если человек находился в нормальном психологическом состоянии, то музыка его мозга, как правило, была более-менее приемлемой. А вот у людей с расстройствами нервной системы она превращалась в настоящую какофонию. С ужасными скрежетами и скрипами.
Дальше выяснилась удивительная вещь! Если обладатель «оркестра» в голове некоторое время слушал его «игру», то постепенно звуки становились все более и более гармоничными. Хаос уступал место осмысленным мелодиям, а тембр звучания приобретал благородные оттенки.
Но самое главное, самочувствие человека объективно улучшалось. Так родился новый метод «биоакустической коррекции», позволяющий лечить людей от неврозов. Он был одобрен Минздравом, а Константин Константинов защитил на его основе кандидатскую диссертацию.
Бог позвал
Но пришли лихие 90-е годы, и мир науки погрузился в уныние и безнадегу. Лаборатория стала разваливаться.
— Каким-то образом про наши исследования прознали экстрасенсы, — говорит Константин. – Толпами эти странные люди приходили в институт. Слушая музыку своего мозга, они впадали в измененные состояния сознания, улетали в иные пространства и миры. Так, по крайней мере, они сами рассказывали. Веяло от этого какой-то чертовщиной.
В этот момент я почувствовал реальную угрозу своему психическому здоровью. Ощутил какую-то подсознательную потребность в духовной опоре.
Движимый этим порывом души, ученый в первый раз зашел в Лавру на церковную службу. Вопрос выбора конфессии перед ним не стоял, так как с младенчества Константин был крещен по православному обряду.
Некоторое время он посещал храм в роли стороннего наблюдателя. Но потом набрался смелости, и решил исповедаться.
— Вы не представляете, как это трудно в первый раз рассказать священнику то, что накопилось у тебя на душе, — делится впечатлениями Константин. – Но самое удивительное произошло позже. После исповеди и причастия я ощутил такую необыкновенную радость, такое облегчение, что готов был взлететь на крыльях счастья! Я почувствовал, что-то родное и близкое.
В голове промелькнула мысль: «Надо же. И это дают бесплатно!»
Когда Константин попытался поделиться своей радостью с коллегами, они подняли его на смех. Сказали, что, вероятно, занятия музыкой мозга не столь безопасны для психического здоровья, как это казалось раньше.
Бог оставил меня в науке
Константин начал регулярно посещать церковь и читать религиозную литературу. В «Житиях святых» он поразился тому, что, оказывается, существовали Сергий Радонежский и Серафим Саронский. Реальные люди, которые достигли невероятных высот, вплоть до чудотворения. Возникло желание подражать им во всем, заниматься какой-то подвижнической деятельностью.
— Тут батюшка предложил мне бросить институт и пойти сторожем в церковь, — вспоминает Константин. — «Чего, мол, ты занимаешься какой-то ерундой. Надо двигаться ввысь, к Богу».
После долгих раздумий я решил уйти из науки. Написал заявление и уже хотел отнести его своему начальнику. Но в этот момент произошло чудо. Раздался звонок, и батюшка сообщил, что обстоятельства изменились, и гарантировать мне работу он уже не может.
Это был промысел Божий.
Позже я поехал за советом к старцу — протоиерею Николаю Гурьянову, жившему на острове и обладавшему удивительными способностями. Он встречал незнакомцев, обращаясь к ним по имени, читал людей, как открытую книгу. Этот старец и развеял мои последние сомнения, подтвердив, что Бог оставляет меня в науке.
Дальше Константин помогал священнику. Без отрыва от научной работы закончил духовную семинарию — тогда существовала вечерняя форма обучения. Шесть лет работал по совместительству дьяконом, после чего стал священником. Дальше была духовная академия и диссертация на богословскую тему.
Сейчас отец Константин, также по совместительству, служит в храме Спаса Нерукотворного Образа на Конюшенной площади, в том самом, где отпевали убитого на дуэли Пушкина.
Религия не перечеркивает науку
— Отец Константин, откройте секрет, как вам удается находить компромисс между научным и религиозным мировоззрением. Академик Гинзбург, например, считал, что сделать это невозможно?
— Задача науки – исследование мира объективными методами. Но тут следует оговориться — видимого мира. Потому что есть еще мир невидимый или духовный. Его наука изучать не может. Это прерогатива религии. Поэтому, я не вижу, где они могут пересекаться.
— Но у верующих, ведь существуют чудеса. Иконы плачут. Благодатные огни сходят с небес. Мощи исцеляют. На все эти вещи наука имеет свой собственный взгляд.
— Подобные противоречия возникают только тогда, когда ученые методами науки пытаются исследовать духовные явления. То есть «играть» не на своем поле. Возьмем мироточение икон. Природа этого явления находиться вне нашего мира. Представьте себе, что та сила, которая вызвала мироточение, исходит от некой Личности. И данная Личность, видя ваше желание Ее исследовать, вправе от этого уклониться. Ведь Она обладает собственной волей. Одним людям Она себя открывает, другим нет. А значит, изучать такие явления с научной точки зрения бессмысленно.
— При ближайшем рассмотрении может ведь оказаться, что какие-то чудеса — дело рук нечистоплотных коллег.
— Конечно, когда на твоих глазах происходит чудо, первая мысль, которая возникает в голове: а чем я это заслужил? Почему это происходит у меня в храме? Первым делом, рассматриваются наиболее вероятные варианты. Например, прихожанин с бородой пришел с мороза, поцеловал икону, и капелька воды осталась на поверхности. Или капнуло масло с лампады. А, возможно, это чья-то злая шутка. И лишь когда все эти естественные причины отпадают, можно предполагать чудо.
— Допустим, вам сообщают, что некто воскресил человека из мертвых, вы, как ученый, поверите?
— Если фамилия этого человека Гробовой, то нет. А если Христос, то поверю.
— Хорошо, но есть ведь разногласия между церковью и наукой, например, в вопросе о теории эволюции Дарвина. А ведь это территория науки.
— Тут вопрос сложнее. Ученые более 200 лет пытаются объяснить, как появилось разнообразие видов живых существ. Но до сих пор ответа найти не могут. То есть, строго говоря, «теория» эволюции сегодня является всего лишь гипотезой. Тем не менее, наука претендует на большее, строит на основе этой гипотезы целое мировоззрение. А с этим Церковь согласиться не может. Пока я тоже не вижу, чтобы реальные научные факты вступали в противоречие с догматом о сотворении мира.
— Значит, вы верите православному календарю, который утверждает, что мир возник 7519 лет назад?
— Как ученый я могу сказать, что точное измерение возраста Земли и Вселенной невозможно. Существуют разные шкалы, по которым имеет место разброс цифр от 10000 до нескольких миллиардов лет. То есть называемые наукой датировки можно считать условными. Я уверен, что если ученые зададутся целью вместить всю историю Земли в 7519 лет, то особых проблем с этим не возникнет.
— Ученые утверждают, что человеческие останки, найденные под Екатеринбургом, принадлежат царю Николаю II и его семье. Церковь с этим не согласна.
— Главная проблема в том, что православный мир не чувствует святость, исходящую от этих останков. Не происходит вокруг них никаких чудес.
Напомню историю обретения Креста Господнего. В начале IV века нашей эры мать императора Константина Великого царица Елена нашла в Иерусалиме пещеру Гроба Господнего, а рядом с ней три креста. Табличка с именем Спасителя лежала отдельно. Чтобы определить, на каком из этих крестов был распят Христос, их поочередно стали прикладывать к больной женщине. При соприкосновении с одним из них, женщина исцелилась.
Ничего похожего от мощей, захороненных в Петропавловской крепости, не исходит. Отсюда и сомнения.
Я могу предложить два объяснения этому противоречию. Либо генетическая экспертиза останков ошибочна. Либо это умышленная фальсификация.
Кстати, есть очень похожий пример. Некоторые люди говорили, что мощи Серафима Саровского не настоящие. Но большинство верующих уверено в обратном. Я сам, когда туда приезжаю, не испытываю никаких сомнений. Мне тепло и хорошо.
— Какие ограничения накладывает на вас религия как на ученого?
— Прежде всего, я считаю невозможным проводить исследования, которые могут принести вред человеку. Например, есть основания полагать, что прослушивание «музыки мозга» может помочь больным эпилепсией. Но есть и некоторый риск инициировать, таким образом, у них очередной припадок. Что очень вредно для больного.
Поэтому мы до сих пор думаем, как проводить эти исследования, не подвергая опасности подобных пациентов.
— Многие ученые рассматривают Христа как реальную историческую личность. Как бродячего проповедника. Если вдруг будет найдено убедительное подтверждение тому, что он был обыкновенным человеком, а весь Новый Завет – всего лишь красивая легенда, это будет для вас потрясением?
— А я в это просто не поверю.
— Значит, Бога без Христа для вас существовать не может?
— Христос и есть Бог.
Валерий МИШАКОВ (газета «Новости Петербурга» 13.01.10)
Метки: БАК
