Слово во святой великій пятокъ. Еп. Августинъ Гуляницкій
Апрель 12th 2012 -
Что воздамъ Господеви о всѣхъ, яже воздаде ми (Псал. 115, 3).
Такъ спрашивалъ себя праведный Давидъ, когда представлялъ себѣ тѣ милости и благодѣянія Божіи, которыми Господь Богъ ущедрялъ его во все продолженіе его жизни.
Христіане, братіе! Если когда, то преимущественно нынѣ и намъ благовременно предложить себѣ этотъ вопросъ Давида. Св. церковь представляетъ нынѣ духовному взору нашему такія милости и благодѣянія Спасителя нашего, излитыя на насъ, грѣшныхъ, которыя, поколебавъ, въ минуту явленія своего міру, небо, землю и преисподнюю, не престаютъ до-нынѣ, и не престанутъ до скончанія вѣка колебать священнымъ трепетомъ и благоговѣйнымъ изумленіемъ все существо наше. Крестъ, гробъ и плащаница, мучительныя страданія, позорная смерть и погребеніе Господа, — вотъ предметы сегоднешняго церковнаго вспоминанія. Желая какъ можно глубже напечатлѣть въ сердцѣ нашемъ велиликія голгоѳскія событія, св. церковь представляетъ и для чувственнаго взора нашего вещественныя подобія смерти Богочеловѣка: вотъ предъ нами плащаница, и на ней изображенъ Спаситель, обвитый погребальными пеленами. Такъ, кажется, и слышишь изъ этого таинственнаго гроба: обратитеся и видите, аще есть болѣзнь, яко болѣзнь моя (Плач. 1, 12). «Смотрите, въ моей плоти отъ главы до ногъ нѣсть цѣлости (Ис. 1, 6), но кійждо удъ ея безчестіе претерпѣ: глаза — терніе, лице — оплеванія, челюсти — заушенія, уста — во оцтѣ растворенную желчь, ушеса — хуленія злочестивая, руцѣ и нозѣ — гвоздіе, все тѣло — протяженіе на крестѣ» (стихира вел. пятка); наконецъ, испивъ горькую чашу страданій до дна, Я, бездыханный и беззрачный, не имѣя вида ни доброты, въ мертвецѣхъ вмѣняюся и во гробъ малъ страннопріемлюся (пѣсни св. церк.), — и все это васъ ради». О, чтоже воздадимъ Господеви Спасителю нашему о всѣхъ, яже воздаде намъ?
Воздать Господу по достоянію за все, что Онъ воздалъ намъ, мы, братіе, рѣшительно не въ состояніи. Если-бы даже мы принесли ему въ жертву все наше имущество, спокойствіе, благосостояніе, наконецъ — самую свою душу и тѣло, то и эта жертва наша не была-бы равносильна той, какую Онъ принесъ за насъ; не была-бы равносильна потому, что всѣ блага наши, самая душа и тѣло наше — не наши, а Его (1 Кор. 6, 20): вся наша Его суть, и мы сами — не свои (1 Кор. 6, 19), а Егоже. Но, самъ дая всѣмъ животъ и дыханіе и вся (Дѣян. 17, 25), Онъ и не требуетъ благихъ нашихъ (Псал. 15, 2); единъ вѣдый человѣческаго естества немощь (пѣснь церкви), Онъ и не ищетъ отъ насъ того, что выше силъ нашихъ. Что-же воздадимъ Ему? Мы сказали, что душа и тѣло — не наши: это — такъ; однакожъ, такое или иное направленіе, такое или иное дѣйствіе, такой или иной образъ жизни души и тѣла, — это въ нашей власти; — у насъ есть сердце, которое совершенно отъ себя заправляетъ всею нашею внутреннею жизнію. Это — единственная наша собственность, и ея-то хощетъ отъ насъ нашъ высочайшій Благодѣтель, какъ единственной жертвы, которую мы въ состояніи принесть Ему: даждь ми, сыне, — говоритъ Онъ, — твое сердце (Прит. 23, 26).
Отдать сердце кому нибудь, и на языкѣ обыкновенномъ и на языкѣ слова Божія, значитъ — отъ всей души полюбить кого. Нужно-ли выяснять, почему именно этой жертвы ищетъ отъ насъ Спаситель нашъ и что Онъ — такъ сказать — имѣетъ на нее полное право? Это съ перваго разу очевидно для всякаго. Исторія страданій и смерти Господа, которую мы въ страстную седмицу такъ часто слышимъ, есть ничто иное, какъ раскрытіе слѣдующей истины: тако возлюби Богъ міръ, яко и Сына своего единороднаго далъ есть (Іоан. 3, 16); тако возлюби насъ грѣшныхъ Спаситель нашъ, яко по насъ душу свою положи (1 Іоан. 3, 16). Богъ, который насъ сотворилъ и сохраняетъ, дѣлается за насъ жертвой, спасаетъ насъ, когда мы достойны были Его наказанія, подвергается ударамъ, которые долженствовали пасть на насъ, и чрезвычайнымъ способомъ, который одна любовь могла найти и привести въ исполненіе, исторгаетъ насъ изъ той глубины, въ которую мы увлеклись нашими беззаконіями. Любовь Отца небеснаго распинаетъ, любовь Сына Божія распинается, да чада Божія наречемся и будемъ (1 Іоан. 8, 1). Какже при мысли этой не согрѣться сердцу пламенною, горячайшею любовію, къ сладчайшему Іисусу, какъ не истаять ему предъ этой бездной безконечной любви Божіей, возлюбившей насъ недостойныхъ до конца (Іоан. 13, 1)?.. Любовь, оказываемая намъ со стороны другихъ, естественно вызываетъ въ нашемъ сердцѣ чувство взаимной любви: какъ-же любви Божіей, крѣпкой яко смерть (Пѣсн. 8, 6), не вызываетъ въ нашемъ сердцѣ взаимной къ себѣ любви? Любовь отеческая находитъ возмездіе себѣ во взаимной любви сыновней; любовь братняя и дружеская считаетъ данію для себя взаимную любовь брата и друга: почему-же не считать нашей любви ко Господу возмездіемъ и данію за Его любовь къ намъ? Правда, дань эта слишкомъ мала и незначительна: любовь наша ко Господу не равносильна любви Его къ намъ, одна отстоитъ отъ другой какъ земля отъ неба, какъ временное отъ вѣчнаго, конечное отъ безконечнаго. Но не скорби, душа, любящая Господа твоего! Если ты не можешь любить Его столько, сколько Онъ достоинъ, люби столько, сколько можешь. Сердцевѣдецъ знаетъ мѣру силъ твоихъ, слышитъ твои тайныя воздыханія о Немъ, — Онъ приметъ эту малую любовь твою, какъ пріялъ нѣкогда двѣ лепты вдовицы. Одна уже мысль, а тѣмъ паче скорбь твоя о томъ, что ты не можешь любить Господа столько, сколько Онъ достоинъ любви, пріятнѣе для Него всякихъ приношеній. Отдай-же всецѣло, христіанинъ, твое сердце своему Спасителю: одинъ Онъ вполнѣ достоинъ владѣть имъ; воспламени его святою любовію ко Господу, пусть оно живетъ и дышетъ симъ, и только симъ божественнымъ пламенемъ.
Но, братіе, пламенная любовь не можетъ долго таиться въ сердцѣ: она непремѣнно выразится въ свойственныхъ ей дѣйствіяхъ. Іосифъ аримаѳейскій горячо любилъ Господа Іисуса, — и хотя сначала, страха ради іудейска (Іоан. 19, 38), не обнаруживалъ своей любви къ Нему, однакожъ, когда Господь умеръ на крестѣ, онъ уже не можетъ долѣе таить въ сердцѣ ея божественное пламя: онъ идетъ къ Пилату и, прося у него позволенія погребсти тѣло Христово, явно открывается въ своей любви къ умершему. Душа христіанская! По милости Божіей, давно уже прошли тяжкія времена боязни, теперь время свободнаго, открытаго исповѣданія Христа Сыномъ Божіимъ, нашимъ Спасителемъ и искупителемъ. Что-же ты боишься открыть и исповѣдать свою любовь къ Нему? тебя не изженутъ изъ сонмища: въ царствѣ Христовомъ за такое исповѣданіе ублажаютъ. Гряди же, исповѣдай, открой и докажи свою любовь къ твоему Спасителю.
Чѣмъ-же мы можемъ выражать и свидѣтельствовать нашу любовь къ Господу? Припомнимъ, какъ мы ведемъ себя по отношенію къ любящимъ насъ и любимымъ нами, когда хотимъ доказать нашу взаимность. Въ такомъ случаѣ мы обыкновенно безпрекословно исполняемъ волю любимыхъ нами, во всемъ подражаемъ имъ, сочувствуемъ имъ во всѣхъ приключеніяхъ ихъ жизни, въ радостныхъ сорадуясь, въ скорбныхъ соскорбя. Почему-же намъ не вести себя подобнымъ образомъ по отношенію къ нашему Господу, если мы любимъ Его не словомъ только и языкомъ, но дѣломъ и истиною (1 Іоан. 3, 18), если мы искренно желаемъ обнаружить и доказать свою любовь къ Нему? Почему не стараться всячески исполнять Его св. волю, выраженную въ законѣ, почему не подражать Его жизни, почему не принять дѣятельнаго участія въ Его крестныхъ страданіяхъ?
Аще кто любитъ Мя, — говоритъ самъ Спаситель нашъ, — слово Мое соблюдетъ; имѣяй заповѣди Моя и соблюдаяй ихъ, той есть любяй Мя, а не любяй Мя — словесъ Моихъ не соблюдетъ (Іоан. 14, 21. 23. 24). Какія это заповѣди нашего Спасителя, которыя мы должны исполнять для выраженія нашей любви къ Нему? Господь нашъ — весь любы (1 Іоан. 4, 2), а изъ любви что другое можетъ и проистекать, какъ не любовь-же? Законодатель любвеобиленъ: какія-же заповѣди Его и могутъ-ли быть иныя, какъ не заповѣди о любви? Сія заповѣдую вамъ, да любите другъ друга, сія есть заповѣдь Моя, да любите другъ друга, яко-же возлюбихъ вы; заповѣдь новую даю вамъ, да любите другъ друга (Іоан. 15, 17. 12; 13, 34): вотъ заповѣди нашего любвеобильнаго законодателя! Изъ нихъ видно, что исполнять заповѣди Его — значитъ не что иное, какъ любить другъ друга. Такимъ образомъ, мы иначе не можемъ выразить свою любовь къ Господу, какъ любовію къ ближнимъ нашимъ. Это очень естественно: когда мы любимъ извѣстнаго человѣка, то любимъ не только его, но и тѣхъ, кого онъ любитъ, и этою любовію къ послѣднимъ свидѣтельствуемъ, между прочимъ, свою любовь къ первому. Притомъ-же Господь Іисусъ всѣхъ насъ не стыдится братіею нарицати (Евр. 2, 11), всѣмъ намъ даде область чадомъ Божіимъ быти (Іоан. 1, 12): значитъ, и мы и ближніе наши — едино благодатное семейство единаго Отца любви. А если такъ, то тотъ ложь есть, кто речетъ, яко люблю Бога, а брата своего ненавидитъ (1 Іоан. 4, 20); кто истинно любитъ Господа, тотъ не можетъ не любить ближнихъ своихъ, такъ-же какъ истинно любящій отца своего по плоти, не можетъ не любить единокровныхъ себѣ братьевъ и сестеръ. Итакъ, любовь къ ближнимъ, или — что тоже — исполненіе воли Божіей — есть первый способъ выраженія нашей любви ко Господу. Другой способъ выраженія этой любви есть подражаніе жизни Господа. Вся жизнь Его — отъ яслей до гроба — представляетъ высочайшій, безпримѣрный, единственный образецъ для подражанія во всѣхъ отношеніяхъ: каждое дѣло, каждое слово Богочеловѣка глубоко поучительны и назидательны для всѣхъ и каждаго. Не достало-бы намъ времени, если-бы мы захотѣли представить все то, чему мы можемъ и должны подражать въ жизни Христа Спасителя. Посмотрите, напримѣръ, какъ удивительна Его нищета и убожество. Онъ родился въ нищетѣ и всю жизнь Свою провелъ въ крайней бѣдности: лисы язвины имутъ и птицы небесныя гнѣзда, Сынъ-же человѣческій не имѣетъ гдѣ главу подклонити (Матѳ. 8, 20), сказалъ Онъ однажды человѣку, изъ честолюбія желавшему быть ученикомъ Его. Какъ удивительно Его повиновеніе Отцу небесному! Мое брашно есть, говорилъ Онъ ученикамъ своимъ, да сотворю волю пославшаю Мя и совершу дѣло Его (Іоан. 4, 34). Тяжка и ужасна была для Него та минута, когда Онъ представлялъ Себѣ тѣ страданія, которыя готовила Ему злоба іудеевъ, и потому Онъ молился: Отче Мой! аще возможно есть, да мимоидетъ отъ Мене чаша сія. Но, такъ какъ эта чаша предопредѣлена была Ему Отцомъ, то Онъ совершенно повиновался Его волѣ: обаче не яко-же Азъ хощу, но яко-же Ты (Матѳ. 26, 39), присовокупилъ Онъ. Не дивна-ли Его снисходительность къ величайшимъ грѣшникамъ? Нечего уже и говорить о томъ, что Онъ не гнушался ими, удостоивалъ ихъ особенной близости къ Себѣ, такъ что за это злоба мнимыхъ праведниковъ прозвала Его ядцею и винопійцею, другомъ мытарей и грѣшниковъ (Матѳ. 11, 19); довольно указать на одинъ особенно замѣчательный случай въ этомъ отношеніи. Однажды книжники и фарисеи приводятъ къ Нему женщину и обвиняютъ ее въ такомъ преступленіи, за которое, по закону, ее слѣдовало побить камнями, и спрашиваютъ Его: Ты-же что на сіе глаголеши? Но вотъ что глаголетъ имъ божественный Учитель: иже есть безъ грѣха въ васъ, первѣе верзи камень на ню (Іоан. 8, 7). А не безпримѣрна-ли любовь Его къ врагамъ? Отче, отпусти имъ (Лук. 23, 24), взывалъ Онъ со креста къ Отцу своему, умоляя Его о своихъ распинателяхъ. Почему-же намъ не подражать по возможности симъ высокимъ добродѣтелямъ Господа нашего? А иначе — мы и не выразимъ любви своей къ Нему: глаголяй во Христѣ пребывати, говоритъ ближайшій ученикъ Его, — долженъ есть, яко-же Онъ ходилъ есть, и сей такожде да ходитъ (Іоан. 2, 6); образъ дахъ, да яко-же Азъ сотворихъ вамъ, и вы творите (Іоан. 13, 19), говоритъ Онъ самъ.
Высочайшій образъ выраженія нашей любви ко Господу есть участіе въ Его крестныхъ страданіяхъ, — участіе не холодное, а живое, дѣятельное. Это участіе тѣсно связано съ указанными нами прежде способами выраженія любви ко Господу: оно есть прямое слѣдствіе сихъ послѣднихъ. Кто истинно подражаетъ жизни Христа Спасителя, тотъ необходимо самымъ дѣятельнымъ образомъ участвуетъ въ Его страданіяхъ. Въ самомъ дѣлѣ, что такое была вся жизнь нашего Господа отъ Виѳлеема до Голгоѳы, какъ не одна огромная цѣпь лишеній, бѣдствій, страданій всякаго рода? Значитъ, какую-бы черту этой жизни хрістіанинъ ни избралъ себѣ въ подражаніе, во всякомъ случаѣ оно не обойдется для него безъ страданія, — не обойдется уже по тому одному, что самая черта эта непремѣнно запечатлѣна характеромъ страданія. Съ другой стороны, жизнь Христова, по самому существу своему, какъ разъ противоположна обычной жизни плоти и міра: поэтому подражатель Христовой жизни естественно становится во враждебное отношеніе и къ собственной своей плоти и къ окружающему его міру. Плоть и міръ, съ своей стороны, не могутъ выносить этого равнодушно: всѣми силами своими, подкрѣпленными еще силами адскими, они вооружаются противъ истиннаго ученика Христова. Плоть преслѣдуетъ его своими неразумными требованіями, міръ — своими соблазнами, насмѣшками, укоризнами, клеветами, презрѣніемъ, ненавистію; первая всегда волнуется своими страстями противъ всего, что носитъ на себѣ печать Христа и Его евангелія, второй — всегда ищетъ вины и лжесвидѣтельства, на подражателя Христова; міръ всегда способенъ найти законъ, въ силу котораго истинный ученикъ Христовъ долженъ есть умрети (Іоан. 19, 7); плоть всегда готова подтвердить этотъ мнимый законъ неистовымъ воплемъ: возьми, возьми, распни Его (Іоан. 19, 15). Вотъ отчего Спаситель обѣщалъ Своимъ послѣдователямъ такую скорбную участь въ жизни сей: въ мірѣ скорбни будете (Іоан. 16, 33), будете ненавидимы всѣми — имене Моего ради (Матѳ. 10, 22), говорилъ Онъ ученикамъ Своимъ. Вотъ отчего и вси, хотѣвшіи и хотящіи благочестно жити о Христѣ Іисусѣ, гоними были и всегда будутъ (2 Тим. 3, 12). Вотъ отчего истинный христіанинъ такъ часто изображается въ словѣ Божіемъ воиномъ Христовымъ. Сколько, въ самомъ дѣлѣ, надо вынесть ему тяжелыхъ подвиговъ борьбы и внутренней и внѣшней! Изъ этихъ-то подвиговъ и слагается тотъ крестъ, который долженъ взять всякій, кто только хощетъ идти по Христѣ (Марк. 8, 34). Возьми-же его, возлюбленный о Христѣ братъ, и неси безропотно до самой своей Голгоѳы. Иначе — ты не оправдаешь своей любви къ Спасителю: Онъ самъ говоритъ: иже не носитъ креста своего, и вслѣдъ Мене грядетъ, не можетъ Мой быти ученикъ (Лук. 14, 27).
Итакъ, мы узнали, что можемъ и должны воздать Господеви Спасителю нашему о всѣхъ, яже воздаде намъ. Спросимъ-же теперь свою совѣсть, пусть она скажетъ, воздаемъ-ли мы и воздавали-ль когда нибудь Ему то, что можемъ и должны? Любимъ-ли мы Его такъ, какъ Онъ возлюбилъ насъ? любимъ-ли ближнихъ нашихъ такъ, какъ Онъ повелѣлъ намъ? Подражаемъ-ли Его жизни, которой одной должны подражать? Принимаемъ-ли дѣятельное участіе въ Его страданіяхъ? Ради связаннаго за насъ по рукамъ Господа связали-ль мы руки свои отъ лихвы и корысти, отъ мзды неправедной? Ради удареннаго за насъ въ ланиту и оплеваннаго въ лице, научились-ли мы великодушно переносить оскорбленія, причиняемыя намъ иногда неосторожностію ближнихъ? Ради понесшаго на раменахъ своихъ великій и безмѣрно тяжелый крестъ для нашего спасенія, коснулись-ли мы хоть перстомъ благаго ига и легкаго бремени (Матѳ. 11, 30), — Его заповѣдей, для собственнаго-же нашего спасенія? Ради обнаженнаго за насъ, покрыли-ль наготу хоть одного безпріютнаго брата нашего? Ради распятаго за насъ, распяли-ль плоть нашу со страсть-ми и похотьми? (Гал. 5, 24). Ради вкусившаго за насъ оцетъ съ желчію, возбранили-ль устамъ нашимъ вкушать отъ потоковъ житейскихъ сладостей, отъ кладенцовъ сокрушенныхъ (Іер. 2, 13)? Ради умершаго за насъ, умерли-ль міру съ его соблазнами, умертвили-ль «плоти нашея мудрованіе» (тропарь 9-го часа), умерли-ль грѣху? (Рим. 6, 11). Коротко, давшему за насъ всего Себе, отдали-ль мы сердце наше? Ахъ, Господи! Тебѣ правда, намъ-же стыдѣніе лица (Дан. 9, 7). О, кто дастъ главѣ нашей воду и очесемъ нашимъ источникъ слезъ, да плачемся не только день и нощь (Іер. 9, 1), но и всю жизнь нашу о нашемъ безчувствіи, жестосердіи и неблагодарности ко Господу!
Но, Господи, Господи! Отъими сердце каменное отъ плоти нашея и даждь намъ сердце плотяно (Іез. 36, 26), да сіе воздадимъ Тебѣ за вся, яже воздалъ еси намъ. Аминь.
(«Воскресное Чтеніе» 1867 г. № 55).
Сборникъ словъ, поученій, бесѣдъ, рѣчей и краткихъ благочестивыхъ размышленій Преосвященнаго Августина, Епископа Екатеринославскаго и Таганрогскаго, съ портретомъ автора и его автографомъ. — Изданіе Протоіерея Пречистенскаго Собора Александра Гуляницкаго. — Вильна: Типографія И. Блюмовича, 1893. — С. 14-21.
Источникъ: «Русскiй Порталъ»
