Психика – до сих пор тайна для человека
Декабрь 15th 2015 -
Разговор с судебным медицинским психиатром Татьяной Вороновой о медицине и вере, жестокости и силе духа людей
Татьяна Иосифовна Воронова руководит судебно-психиатрическим подразделением в городе Гродно, в Белоруссии. Ее работа, в частности, – оценка психического состояния преступников, в чьей вменяемости сомневается следствие. Почему психика – самый загадочный предмет медицины? Много ли действительно неисправимо жестоких людей? Как отказ отпевать самоубийцу может оказаться ошибкой? И каким образом можно поверить в Бога на лекциях по биохимии? Обо всем этом наш разговор.
Иметь желание понять человека
– Татьяна Иосифовна, почему вы решили заняться такой тяжелой сферой, как психиатрия, тем более судебная?
– Вы же сами понимаете: зачем человеку идти в психиатры, если у него нет потребности «копаться» ни в себе, ни в других? Естественно, чтобы понять чужую душу, надо, чтобы своя чувствительной была. Нужно иметь желание понять человека, понять, что он переживает; уметь подстроиться и раскрыть его. Раскрыть не цинично, не для того, чтоб потом формально, холодно к этим данными отнестись… Я думаю, здесь речь об определенном складе ума, души, то есть, скорее всего, о призвании.
– Не теряется ли вера в человека, когда день за днем видишь убийц и насильников?
– Наоборот, как ни странно, появляется осознанное сострадание к этим людям с их корявой судьбой, к их зачастую бестолковой и тяжелой жизни, к тем трудным обстоятельствам, в которые они попадают. Видите ли, люди чаще всего искренне раскаиваются в содеянном.
Действительно, когда я только начинала работать судебным психиатром, у меня размылись понятия добра и зла, я очень остро реагировала: читаешь какое-то судебное дело и чувствуешь, что сердцебиение учащается, – там же описания подробнейшие, с фотографиями – и думаешь: «Ну, негодяй, ну, злодей!» И ясно, что отношение к преступнику еще до беседы у тебя уже негативное, осуждающее.
Но я столько лет работаю, что стараюсь не обращать внимания на свою первоначальную реакцию: во время разговора может сложиться совершенно иное представление об этом человеке. Сколько раз такое было! Ты приходишь к нему в тюрьму и знаешь, что да, он закоренелый преступник… Но оказывается, что он уже кается, уже несет какое-то наказание, страдает, терпит, и ты ему по-христиански начинаешь сочувствовать. Понятно, что он «достойное по делам своим приемлет», но у тебя уже нет абсолютного негатива по отношению к нему, а только чувство досады и понимание тяжести его креста и креста людей, которые в это время оказались с ним рядом.
Очень редко встречаются закоренелые преступники, делающие зло сознательно
Людей, полностью потерявших человеческий облик, не так много. Некоторые в тюрьме к вере приходят: я знаю случаи, когда преступники Библию начинают читать, пытаются что-то осмыслить в своей жизни (насколько это все искренне, не знаю, но все-таки это лучше, чем ничего). И только очень редко встречаются закоренелые преступники, которые делают зло сознательно, активно, повторно, изощренно, получают от этого своеобразное удовольствие. С ними тяжело беседовать: они как злобная крыса, загнанная в угол, которая только скалится и ненавидит всех. И – ни малейшего, даже формального, раскаяния! В этой группе, например, часто можно увидеть токсикоманов, наркоманов – это очень жестокая, «зомбированная» молодежь. Вот такой парень жестоко, цинично убил человека, спрашиваешь его: «Послушай, ну как ты мог?» – а он искренне удивляется: «А что? Я его глаз не видел, когда убивал»… Но таких все же меньшинство.
– Вы, как психиатр, часто сталкиваетесь с человеческими трагедиями и крайней жестокостью людей. К этому можно привыкнуть?
– Нет. Сколько ни работай психиатром, а к этим жутким вещам не привыкнешь. Хотя со временем чувствительность снижается, да и с профессиональной точки зрения врач должен обязательно сочетать тонкость восприятия с хладнокровием. Но не всегда получается… Случается, что подэкспертный ведет себя настолько бесцеремонно, нагло, грубо, надменно и злобно, провоцирует тебя, выражая свою неприязнь, что тебя всю трясет, после такого разговора ты чувствуешь себя «отравленной», нужно время на восстановление. Так реагировать, конечно, непрофессионально, но мы ведь, в принципе, обычные люди, в силу своей профессии вынужденные постоянно смотреть в глаза преступникам и просто страдающим людям. Недаром наша работа классифицируется как работа в нестандартных ситуациях.
Вообще экспертов, которые давно в этой профессии, могут задеть только какие-то действительно чудовищные или просто нетривиальные факты. Вот сегодня мне идти на экспертизу. Ужасный случай: женщина в состоянии тяжелой депрессии убила свою горячо любимую дочь и пыталась убить себя, перерезала себе горло, повредив трахею, – ей оказали помощь, она жива и находится в СИЗО. Представить даже трудно: это какая должна быть тяжесть переживаний, чтобы мать могла убить любимую дочку, своего «ангела»! При том что женщина хорошая, отзывчивая и заболела всего год назад, дважды лечилась в психдиспансере. И она сама, и родственники не хотели осознавать факт психического расстройства и активно отказывались от психиатрического наблюдения и помощи. И вот сейчас, представьте, каждый час для нее, как пытка. Она будет искать малейшей возможности к суициду – как счастья…
А вина… понимаете, при психических расстройствах человек не вполне свободен: он не владеет собой, а в своей болезни он не виноват.
– Когда такой человек совершает суицид, можно ли сказать, что он сделал это не по своей воле?
– Да, поэтому Церковью человек, находящийся в состоянии психического расстройства, оправдывается. Другое дело, что родственники далеко не всегда могут принести священнику справку о том, что самоубийца был невменяем, – и его не отпевают. На нем стоит клеймо самоубийцы, хотя он не виноват – это был не его свободный выбор.
В понятия психической болезни входят и острые, внезапно возникающие состояния, и хронические, длительно существующие. Часто психически больной человек не обращается за помощью к психиатру, потому что ему крайне неприятно, фактически невозможно признать, что он психически болен. В результате человек со своей этой тяготой живет – никто не хочет воспринимать себя как нуждающегося в лечении. А дальше – больше: болезнь имеет свои законы развития. Если говорить, например, о депрессии, которая сейчас названа болезнью века, болезнью цивилизации, то кроме сниженного настроения появляется неспособность получать удовольствие от жизни: все, что раньше радовало, теперь человеку безразлично. Появляется чувство собственного бесчувствия, все, даже реальные несчастья близких, воспринимается с эмоциональной притупленностью: и себя не жалко, и никого не жалко. Чувство собственного бездушия, отупения – оно ведь очень тягостное. Возникает вопрос: а для чего я живу? А если у человека еще бред и галлюцинации… Так что пока больной способен скрывать свое состояние от окружающих, он будет это делать, до последнего.
Непознанная область
– Вы столько повидали, неужели везде виден смысл? Говорят, психические болезни тяжелее физических. Как смириться с их наличием?
Мне кажется, психические болезни – это Промысл Божий в отношении определенной структуры душ
– Раньше я относилась к психиатрии только как к науке. А теперь чем больше вникаю в церковную жизнь, читаю духовную литературу, тем больше понимаю, что психические болезни – это испытание свыше. Мне кажется, что это Промысл Божий в отношении какой-то определенной структуры души: Бог ведь видит, для кого что спасительней, Он видит, что кому-то это надо. Честно говоря, это очень тяжелый крест, и неизвестно, для кого он тяжелее – для самого больного или для его родственников.
В болезни очень многие приходят к вере. Конечно, и к вере они подходят со своей меркой: например, у них может быть яростное самообвинение, самоуничижение. Тут надо с мудростью, с терпением к больному отнестись.
И надо сказать, что люди в Церкви гораздо легче переносят свою болезнь. Я знаю одного молодого человека, который успешно закончил семинарию и даже стал служить священником и вдруг заболел психической болезнью. А он прекрасно образован, может цитировать наизусть святых отцов, а в результате он стал таким «бродячим проповедником» – пытается, как может, приводить людей, которые попадаются на его трудном пути, к вере. Много людей за него молится, поэтому течение его болезни более или менее благоприятное. А его ровесник, с которым он поддерживал до болезни дружеские отношения, обычный молодой человек из хорошей семьи, который заболел такой же болезнью, просто лежит, не поднимается, ему ничего не надо, у него уже сформировался тяжелый психический дефект. Вот такое разное течение, казалось бы, одного и того же заболевания.
Помните место в Евангелии, где апостолы спрашивают у Христа про человека, который слеп от рождения: кто согрешил – он или родители его, что родился слепым? И Его ответ: ни он, ни родители его, но это для того, чтобы явилась на нем слава Божия. Так и здесь. Во славу Божию человек должен потерпеть…
– А как медицина отвечает на этот вопрос: «Почему человек вдруг заболел»?
– Можно сказать, что никак. Этиология, то есть причина, неизвестна.
Уже работая в психиатрии, я начала осознавать, насколько не познана область психики
Уже работая в психиатрии, я начала осознавать, насколько не познана область психики. Биохимию мы знаем, физиологию и другие естественные науки – тоже, и узнаём все глубже, уже научились выращивать органы, занимаемся генной инженерией, лечим, и достаточно успешно, онкологические заболевания. Психика – это тайна для человека, она была тайной и тайной, судя по всему, останется. За последний век медицина значительно продвинулась, а психические болезни мы так и не научились лечить, владеем только синдромальной терапией, и это, конечно, потому, что неизвестны причины этих заболеваний.
Когда я пришла к вере и стала читать книги о духовной жизни, то начала подмечать интересные вещи: например, что симптомы основных психических заболеваний соответствуют основным порокам человека – «семи смертным грехам». Ну, например, при депрессивном расстройстве наблюдается депрессия – уныние, отчаяние. С другой стороны, есть так называемое маниакальное состояние, когда человек не знает меры ни в чем: у него повышенное настроение, он алкоголизируется, предается излишествам, часто проявляет гневливость, несдержанность, раздражительность, взрывается по любому поводу, может причинять вред другим людям, вплоть до физического насилия. Аналогичную связь можно проследить и в случаях других психических расстройств.
– Почему психиатрия не может докопаться до причин, как вам кажется?
– Наверное, потому что психика – это же душа, а что мы можем о ней сказать, как ее изучить, пощупать? Наши «компьютеры» – только второго, третьего поколения, и есть «Центральный компьютер», к которому они сами «подключены»… И это заставляет задуматься.
Метки: психология
Pages: 1 2
