Святитель Стефан Великопермский
Май 8th 2013 -
Пама знал заклинания, умел заговаривать кровь и наводить болезни, обладал он и даром внушения. Его сила считалась непреодолимою, а вещания — непреложными. Зыряне верили, что вся здешняя земля управляется его колдовством.
Пама искренне верил, что Стефан тоже кудесник, только более искушенный, более опытный, чем он сам. Как к кудеснику и пришел к Стефану Пама. Разговор их, записанный Епифанием Премудрым со слов самого Стефана, известен доподлинно.
Начал Пама с угроз.
— Какою властью ты творишь это? — спрашивал он, пытаясь устрашить Стефана. — Кто дал тебе эту власть? Скоро сотворю я чары на твою погибель и напущу богов моих на тебя!
— Боги твои, которыми ты хвалишься, давно уже сгорели в огне... — отвечал на это Стефан.
— У христиан один Бог, — сказал Пама. — А у нас богов много. Нам легче жить. Много богов — много помощников, много защитников... Ты посмотри сам, Степан... В вашей стороне на медведя ходят по многу человек, и то не всегда добудут его... А у нас один охотник идет в лес и никогда не возвращается без медведя. Значит, сильней один человек со многими богами, чем много людей с одним богом. Опять же и вести у нас быстрее расходятся. Если случится что-нибудь на другом конце тайги, у нас это тотчас известно становится. А у вас гонцы сколько недель с вестью скачут?
— Человек побеждает зверей не потому, что ему ваши боги помогают! — ответил Стефан. — И не силой своей и ловкостью побеждает человек зверя, а потому что Бог отдал во власть человека всех зверей, скотов, рыб и птиц. И у нас были христиане, которые одним только именем Христовым укрощали диких зверей.
И о вестях он сказал.
— Между христианами, было много таких прозорливых мужей, которые очами духовными видели не только что сейчас происходит далеко от них, но и то, что произойдет много лет спустя.
Но не удовольствовался ответом Стефана Пама, снова и снова говорил он о силе своих богов, снова приводил десятки убедительных, как ему казалось, примеров торжества его богов.
И снова терпеливо объяснял ему Стефан, что ошибается он.
Этих ответов Епифаний Премудрый не сообщает. Видимо, они казались ему очевидными. Простые эти ответы может найти любой, раскрыв «Закон Божий»...
«Все, что мы видим, сотворено Богом. Но еще прежде, чем сотворить этот видимый мир, Господь сотворил мир невидимый, то есть ангелов.
Слово «ангел» значит «вестник». Ангелов Бог посылает людям, чтобы открывать им Свою волю. Ангелы невидимы, потому что у них нет тела. Они бестелесные духи. Но иногда, когда Бог этого хочет, ангелы являются людям в образе человека. Ангелов на иконах изображают с крыльями в знак того, что они с радостью и быстро исполняют волю Божию. Бог сотворил очень много ангелов, и все они были добрыми: они любили Бога и слушались Его. Но один из ангелов возгордился и захотел сам стать как Бог и никого не слушаться. Некоторые ангелы взяли с него пример и тоже перестали слушаться Господа. Тогда добрые ангелы вступили в борьбу со злыми, победили их и прогнали. С тех пор ангельский мир разделен: добрые ангелы остались с Богом, служат Ему, восхваляют Его и помогают людям делать добро.
Каждому человеку Бог дает ангела-хранителя. Ангел-хранитель любит нас, дает нам добрые мысли и желания, помогает нам своей молитвой удерживаться от злого и радуется, когда мы его не делаем, помогает нам в добрых делах и охраняет нас от бед.
А алые ангелы находятся вдали от Бога и стараются противодействовать Ему и сеять всюду зло. Их называют не ангелами, а бесами; а первого ангела, который восстал против Бога, — диаволом, или сатаною».
Вот так, должно быть, просто отвечал и святой Стефан на вопросы Памы.
И этому не нужно удивляться, потому что Истина всегда проста.
Но Пама, слушая Стефана, не слышал его.
По-прежнему думал он, что Стефан такой же чародей, как и он, и так же, как и он, умеет сообщаться со злыми духами... И поэтому Пама и пытался разузнать: какую власть имеет Стефан над злыми духами и сильнее ли эта власть, чем та, которая есть у него.
И раз, и два, и три ответил ему Стефан, что никогда не зовет он в помощники бесов и не знает ни заклинаний, ни волшебных слов, чтобы остановить огонь... Одно только оружие и защита у него — молитва. Он, Стефан, молится Богу, и если угодно Богу защитить его, то эта защита окажется крепче любой другой.
И так они разговаривали весь день и всю ночь, и не ели, и не пили, и все это без толку.
«Аки на воду сеяв...» — напишет Епифаний Премудрый, подразумевая, что бессмысленно сеять зерна в воду.
А Пама, выведав, как ему казалось, всю правду и, убедившись, что святитель не умеет заклинать духов огня и воды, предложил пройти испытания...
Для испытания Усть-Вымские зыряне прорубили на льду посреди реки две проруби, а потом запалили пустую избу на краю села.
Когда они сказали, что все готово, Святитель встал.
— Пойдем, Пама... — сказал он.
— Так ты точно не умеешь заклинать огонь? — снова спросил Пама, испытующе глядя на Стефана.
— Нет! — ответил Стефан. — Не умею. Но пойдем, Пама. Пойдем на суд Божий.
И, взяв за руку колдуна, повел к горящей избе.
И Пама пошел с ним.
Он все еще надеялся, что Стефан, не имеющий никакого заступничества у духов огня, испугается. Но вот уже вплотную подошли к горящей избе, уже начала тлеть от нестерпимого жара одежда на Паме, и больно стянуло пересохшую кожу на лице... И всего несколько шагов оставалось, чтобы войти в огненную купель.
Пама искоса взглянул на Стефана и от удивления остановился — спокойным и отрешенным было лицо святителя. Ни тени сомнения или страха не различил на нем Пама... А Пама умел смотреть, всегда узнавая то, что пытались скрыть от него люди. Но нет... Не было на лице Стефана и скрытого страха.
— Чего ты замедлил, Пама? — сказал Стефан. — Уже недалеко идти...
И тогда нестерпимый страх проник в сердце смелого и умного Памы. Пораженный, понял он, что напрасными были его расчеты на малодушие соперника — не остановится он, а, держа за руку его, Паму, войдет в заполненную шумом огня избу.
— Пойдем... — повторил Стефан, и снова поразился Пама.
В голосе святителя не было и нотки торжества, только печаль и сострадание...
— Не навык я огонь обижать, — выдернув свою руку из Стефановой руки, проговорил Пама.
И снова ни тени торжества не промелькнуло на лице святителя.
— Тогда надо идти, Пама, в воду... — с печалью и состраданием произнес он. И кивнул на проруби, чернеющие посредине Выми. Белым паром дымящейся воды были окутаны они.
Пама сам придумывал и это испытание.
Взявшись за руки, Пама и Стефан должны были войти в одну прорубь и, пройдя метров сто подо льдом, выйти в другую.
— И воду... не навык... — с трудом выдавил Пама.
Он совсем растерялся.
Страх сковал его мускулы, и рядом со святителем Стефаном этот сильный и умный человек, искушенный во всяческих спорах, казался сейчас маленьким, трусящим за свою ложь ребенком.
Но иначе и не бывает…
Всегда ложь и хитрость, в какие бы одежды ни рядились они, кажутся ничтожными рядом с правдой. И если люди иногда и не замечают этого, то только оттого, что и сами лгут и не различают ложь и правду.
Но зыряне, сердца которых были чисты и просты, сразу увидели, что произошло. Сразу увидели они величие святого, принесшего им Слово Божие.
И тогда обида помутила рассудки их, и они бросились на Паму, чтобы растерзать его, но Стефан не допустил расправы.
— Отпустите его! — сказал он и добавил, что пути к спасению не закрыты ни для кого. Нужно лишь раскаяться в своих прегрешениях и, обратив мысли к Истинному Богу, молить Его о прощении.
И отступили зыряне от своего бывшего учителя и дали ему беспрепятственно уйти.
Мы не знаем, раскаялся ли Пама...
Известно только, что он ушел из Пермской земли и видели его уже на Оби, за Камнем, как называли тогда Уральские горы. Там, у береговых остяков, основал он селение Алтым. И словно бы вместе с Памой, все злые духи отступили от Пермской земли. Одна за другою росли по всем ее уголкам часовни и церкви.
Пырос, Коряжма, Гам, Усть-Вымь...
Разрушая языческие капища и строя новые церкви, Стефан поднимался, вверх по Вычегде, и изменялось с его появлением само течение времени.
Здешние события уже не смешивались в скопище случайностей, а превращались в Историю, наполненную смыслом и сокровенной красотою.
Через пять лет проповеди Стефана фактом стало существование пермской церкви. Для устроения церковной жизни Перми насущно необходим был свой епископ. «Земля та властно требовала себе епископа, — пишет Епифаний, — поскольку до митрополита и до Москвы было так же далеко, как далеко от Царьграда до Москвы».
В 1383 году, прибыв в Москву, Стефан рассказал великому князю Димитрию Иоанновичу и митрополиту Пимену о результатах своей проповеди среди зырян и попросил создать Пермскую епископию.
Сам Стефан, как пишет Епифаний: «не добивался владычества, не вертелся, не старался, не выскакивал, не подкупал, не давал посулы… Нечего ведь было ему и дать, ибо богатств он не стяжал», но ни князь Дмитрий Иванович Донской, ни митрополит с собором епископов не нашли никого достойнее самого Стефана, чтобы занять епископскую кафедру в Перми.
1383 год памятен в нашей истории приходом Тихвинской Чудотворной иконы Божией Матери. Еще он памятен возведением в пермские епископы крестителя зырян.
В московской летописи под 6891 (1383—1384) годом сделана запись: «Тое же зимы Пимен, митрополит на Москве, два епископа постави: Михаила епископом Смоленску, а Стефана, нарицаемого Храпом, епископом в Пермь».
Посвящение совершилось во Владимире.
В ту пору Стефану, как утверждает летопись, не было и сорока лет.
Теперь Стефан сам мог посвящать своих учеников — в зависимости от их успехов в книжной грамоте и усердия в вере — кого в священники, кого в дьяконы.
Усть-Вымь сделалась кафедральным городом новой православной епархии. Здесь, устроив домовый Архангельский монастырь, и жил святитель Стефан.
Отсюда, на север — по Выми, на восток — по Вычегде, растекалась по Пермской земле православная вера.
Дни святителя проходили в непрестанных трудах.
Известно два основанных Стефаном монастыря: монастырь Спаса Нерукотворенного Образа в нынешнем селе Ульяново и Стефановская обитель — в нынешнем селе Вотче.
Любовь к пермскому народу, которому принес святитель Стефан свет христианства, проявилась не только в миссионерской деятельности. В годы епископского служения Стефана, мы видим его заступником и ходатаем зырян не только перед Богом, но и перед светскими властями.
Летопись свидетельствует, что в 1386 году епископ Стефан ездил в Новгород. Поездка эта была связана с необходимостью утихомирить новгородских ушкуйников, сильно досаждавших пермякам.
Ушкуйниками называли тогда новгородскую вольницу, сбивавшуюся в вооруженные отряды и промышлявшую разбоем. Эти ватаги были сравнимы с настоящей армией. И понятно, что набеги ушкуйников на пермские земли несли разорение краю.
Необходимо было срочно остановить ушкуйников, тем более что, как выяснилось, действовали они едва ли не по благословению Новгородского архиепископа, посчитавшего создание Москвой Пермской епархии вторжением в его архиепископию.
«Лета 6893 (1385 г.) владыко новугородский разгневан бысть зело, — како посмел Пимен митрополит дати епархия в Перме, в вотчине святей Софии, и послал дружинники воевати Пермскую епархию», — сообщает Вычегодско-Вымская летопись.
В военном отношении, как свидетельствует летопись, вопрос был решен достаточно просто:
«Позвал владыко Стефан устюжан, им бы беречи Пермскую землю от разорения, устюжане побили новгородцев под Чорной рекой, под Солдором. Лета 6894 (1386 г.) новугородцы со двиняны воевали по Волге, а, идучи оттуда, великого князя волости и вычегодские, и устюжские воевали ж. И князь Димитрий ослушников побил»...
И тем ни менее Стефану хотелось найти мирное решение проблемы. Поэтому-то и отправился Святитель в Новгород.
Может быть, он и испытывал опасения, отправляя в далекий путь, но оказалось, что в Новгороде давно уже наслышаны о подвигах святителя, и владыка новгородский архиепископ Алексий, посадники и бояре приняли его как дорогого гостя. Вече постановило: удовлетворить справедливые жалобы епископа, представить виновных на суд веча, а всей новгородской вольнице воспретить впредь заходить в пределы Пермской епархии.
«Отпущен владыко Стефан от Ноугорода с милостью и дарами», — говорится в летописи.
Вот так, опять-таки прежде всего Словом Божиим, и удалось святителю Стефану отвести беду от своей паствы. Больше о походах ушкуйников на пермяков ничего не известно.
А в 1387 году в Перми наступил голод.
Как свидетельствует народное предание, возвращаясь в Усть-Вымь, Святитель остановился в деревушке, где толпа зырян встретила его словами:
— Степане, Степане, ми и ур и кан-яс бара сеям!
Зыряне не жаловались.
Они каялись перед своим учителем, что нарушают его наставления. Обращая их в православную веру, Стефан запретил им употреблять в пищу мышей, белок и лесных кошек.
Больно сжалось тогда сердце святителя. Собрав все имеющиеся у него деньги, он отправил людей в Вологду, и те закупили там хлеб. Этот хлеб и раздавал Стефан своей голодающей пастве.
Известно, что несколько раз епископ Стефан ездил и в Москву.
Духовный авторитет святителя был настолько велик, что без его участия не могло быть принято ни одно важное решение, касающееся жизни Русской Православной Церкви.
В 1390 году митрополит Киприан вызвал Пермского святителя в Москву на Собор по церковным делам.
Уже подъезжая к Москве, Стефан вспомнил, что в стороне от его дороги, верстах в десяти, остается
Троице-Сергиев монастырь, где жил тогда преподобный Сергий Радонежский. Времени заехать уже не оставалось, и Стефан приказал остановиться. Сойдя с повозки, сотворил молитву, а потом благоговейно поклонился в сторону монастыря.
— Мир тебе, духовный брате! — сказал он.
Сергий Радонежский находился в это время в трапезной.
Прервав трапезу, на глазах у изумленной братии он встал вдруг и, сотворив молитву, произнес:
— Радуйся и ты, пастырь стада Христова, и мир Божий да пребывает с тобою.
Когда же после трапезы братия приступила к нему, прося объяснить, что значат эта молитва и эти слова, Сергий ответил:
— Это Стефан-епископ, спешащий в Москву, остановился на своем пути и поклонился Святой Троице, и нас грешных благословил...
Вот подлинные слова Четий-Миней об этом: ученики Сергия «уведаша истинно бывшую вещь и удивляхуся о прозорливом даре, отцу их от Бога данным».
Удивляемся и мы, видя, чего достиг Святитель Стефан своей праведной жизнью за двенадцать лет своего апостольского служения.
В Москве, тихо уснув, без страданий и представился Стефан ко Господу в праздник Преполовения Пятидесятницы, вечером 26 апреля 1396 года...
По повелению благочестивого государя Василия Дмитриевича тело его предано было земле на царском дворе, на территории нынешнего Кремля, «в монастыри Святого Спаса, в церкви каменой».
Мощи Стефана лежали в Спасо-Преображенском храме открытыми до нашествия поляков в Смутное время, когда их скрыли под землей.
При проводившейся в середине XIX века реставрации Спаса-на-Бору его южный придел был освящен в честь святителя Стефана Пермского, а северный — в честь святого Прокопия.
Существует предание, что святитель Стефан и после кончины не оставлял дела просвещения зырян.
Рассказывают, что летом 1396 года на реке Вишере появилась лодка, плывущая против течения. В лодке никого не было, но на другой берег Вишеры вышел седовласый старец и приказал народу чествовать драгоценное сокровище, которое Бог посылает им.
Когда лодка подплыла в берегу, изумленные вишерцы увидели в лодке икону Богоматери, пред которою еще теплилась свеча…
