Святой Василий Великий († 379 г.)

Февраль 2nd 2010 -

Его жизнь и деятельность

I.

IV век жизни Христианской Церкви, в который протекала деятельность славного отца и учителя Церкви — Василия Великого, был самым замечательным периодом в истории христианства. Три столетия христианство бесстрашно выдерживало гонения язычества, кровью мучеников запечатлевая цельность и кристальную чистоту Божественного учения. Но вот, когда в начале IV столетия был объявлен эдикт Константина и Ликиния о веротерпимости, когда для процветания христианства наступало, по-видимому, самое благоприятное время, Церковь оказалась охваченною пламенем внутренних раздоров и лжеучений. Одна за другой появляются в ней ереси — арианства, аполлинарианства, несторианства и евтихианства.

Из этих четырех ересей самою опасною для Церкви Христовой являлось арианство. Оно было опасно потому, что в нем более чем в каждой из остальных перечисленных ересей, содержалось отрицание учения о Божестве Христа и извращались смысл и ценность этого учения. Сущность различия между православным учением о Христе и учением арианским состоит в том, что первое называет Его единосущным Богу, а второе — подобосущным. Эта разница внешне еще более сглаживается в греческом диалекте, так как единосущный по-гречески — омоусиос (omoousioz), а подобосущный — омиуcиос (omoiousioz). Итак, на греческом диалекте разница в учениях о Христе Православия и арианства выражалась внешне только в одной букве, и это обстоятельство являлось большим соблазном для миролюбивых и вместе с тем малопросвещенных душ. В самом деле, стоило ли упорствовать из-за одной только буквы, если удержание ее в Символе веры грозило серьезною опасностью для мира Церкви? Так думали даже многие епископы, искренно верующие и в то же время не видевшие глубокой разницы между этими двумя определениями. А между тем Православие, называя Христа единосущным (омоусиос), учит о Нем как о Творце; для арианства же Христос был просто творением (омиусиос)! Затем, опасность арианства для Церкви Православной увеличивалась еще в силу особых внешних условий, способствовавших его распространению.
Восточные императоры, начиная с Константина, считали себя покровителями христианства и вмешивались в решение богословских вопросов и споров. Константин являлся сторонником Православия и потому преследовал ариан. Но следующие за ним императоры уклонялись в сторону арианства. Во время Василия Великого восточным императором был Валент. Этот не только был арианином, но и злейшим врагом и гонителем Православия, и арианство было уже господствующей церковью. Но не в гонениях заключалась главная опасность для Православия: оно пережило гонения языческих императоров, а потому преследования его арианствующими императорами сами по себе не были так страшны. Зло ересей состояло в том, что они вносили в Православную Церковь религиозную неустойчивость и подрыв авторитета Церкви. Еретики кощунственно набрасывались на драгоценные перлы христианской истины и своим отношением к ней роняли ее ценность в глазах окружающих.
Арий рассматривал Христово учение как произведение человеческого духа. Такого же взгляда держались в своем понимании христианства и другие еретики. Свобода в толковании учения Христа, силой вещей установившаяся с появлением ересей, невольно передалась и народным массам и была воспринята ими. Отсюда понятно, что церковный авторитет являлся лишним. Всякий толковал Евангелие сообразно своему личному пониманию. Все хотели учить, и никто не хотел учиться. «Весь мир богословствовал: священник на своей кафедре, ученый в своем кабинете, праздношатающийся на площади рынка, ремесленник в своей мастерской». Всякий считал себя способным разъяснить самый сложный богословский вопрос. В Византии о высших тайнах христианского учения авторитетно рассуждали пекари и цирюльники. Григорий Нисский приводит ряд богословских вопросов, которые задавали друг другу византийские торговцы. В эту эпоху, по словам блаженного Иеронима, не было даже такой глупой старой женщины, которая не бралась бы объяснять самые трудные места Священного Писания. Все перемешалось, и в роли как истолкователей Божественных истин, так и вождей религиозных движений являлись часто лица наименее просвещенные. Аетий, который вместе с Евномием Каппадокийским руководил сторонниками крайнего арианства, утверждавшего уже, что Сын не подобен Отцу, раньше был рабом и медником. Борьба с ересями являлась весьма трудной и по необходимости должна была носить затяжной характер. При общей религиозной неустойчивости каждая нарождающаяся ересь легко приобретала себе круг сторонников, а вместе с тем и широкое распространение. Затем, три века языческих гонений, конечно, не прошли бесследно для Церкви. Они сильно задержали развитие богословской мысли. Ко времени появления арианства существовавшие Символы (образцы) веры были настолько неопределенны и неясны, что каждая ересь могла толковать такой Символ в свою пользу. Эта неопределенность была причиной того, что слабые, неокрепшие души легко поддавались всяким лжеучениям. Наконец, существенное зло ересей было в том, что они таили в себе яд разложения. Гонения языческих императоров сплачивали христиан в тесную, дружную семью — ереси порождали в христианском обществе раздоры и ненависть.
IV век был эпохой, к которой так применимы слова святителя Кирилла Иерусалимского о состоянии Церкви: епископы восстают против епископов, духовенство против духовенства, миряне против мирян, даже до кровопролития. В Церкви царит полная анархия. «Не было царя во Израиле, — так характеризует состояние Церкви святой Василий Великий, — всякий делал то, что было правым в его собственных глазах». Церковная власть была бессильна бороться с ересями, так как была не на высоте своего положения. В епископы попадали лица, не всегда достойные этого высокого сана. Их алчность, самонадеянность, гордость и взаимные раздоры в народе возбуждали к ним лишь недружелюбие, а истинным христианам, ревнующим о благе Церкви, доставляли великое огорчение. Но и те из епископов, которые были безупречны в нравственном отношении и желали служить на благо Церкви, благодаря своей богословской непросвещенности часто невольно помогали распространению ересей. Так, безупречные и благочестивые епископы Григорий (отец Григория Богослова) и Дианий (Кесарийский) подписали известный арианский Символ веры, полагая, что этим они внесут мир и успокоение в Церковь. Они не могли вникнуть в тонкости и различия понятий, содержащихся в словах омоусиос и омиусиос, и не видели в арианстве ничего еретического, ничего противоречащего духу христианства. Неудовлетворителен был и состав низшего клира. В пресвитеры шли не по призванию, а по каким-либо практическим соображениям. Паства таких пресвитеров мало интересовала. Большую часть времени они посвящали побочным занятиям — ремеслу, сельскому хозяйству и т. д. Нестроения церковные сильно уронили авторитет Церкви. Ссоры епископов, их сребролюбие и невежество пресвитеров давали обильную пищу даже для театральных зрелищ и насмешек врагов Церкви.
Состояние Церкви было таково, что для поднятия ее значения, для устроения ее и для примирения враждующих чад ее нужны были архипастыри с исключительными дарованиями и выдающиеся по своей жизни. В лице Василия Великого Церковь получила руководителя, отмеченного благодатью Божьей, наделенного высшими дарованиями духа. Широкое богословское образование делало его стойким и авторитетным защитником Православия против ересей. Необычайная энергия, твердость воли и готовность для блага Церкви на самопожертвование помогали ему вести дело преобразования и устроения Церк-ви. В борьбе с ересями он был непреклонен. В деле помощи бедным и в утешении угнетенных и обиженных — щедр и любвеобилен. Его молчание было благородно, беседы — гениальны. Наименование «Великий» дано ему за великую творческую деятельность на благо Церкви. Его внутренним качествам соответствовали и его наружные данные. Его внешность придавала вес и убедительность его красноречию. Осанка была важной и спокойной. Высокий рост, бледное лицо и проницательные глаза говорили о высоком его происхождении.

Pages: 1 2 3 4

Комментарии закрыты.