Преподобный Анатолий Оптинский (Зерцалов)

Февраль 6th 2016 -

Скромность и смирение

Смиренный отец Анатолий все назначения принимал из послушания любимому старцу, никогда не тщеславился властью. Сам он впоследствии рассказывал, что по его назначении благочинным об этом многие и не знали долгое время. Однажды он шёл и увидел, что братия делают что-то неладное. Отец Анатолий сделал выговор, ему же в ответ задали вопрос: а вам какое дело? И очень смутились, когда кто-то подошедший сказал им, что это благочинный. Стали просить прощения, и чтобы он не говорил архимандриту.

Отец Анатолий отцу архимандриту не сказал, да и вообще он прежде, чем доложить начальнику что-либо из проступков братии, спрашивал совета у отца Амвросия. Вообще он не любил ни выставляться, и не требовал себе почёта. И очень долгое время, будучи уже иеромонахом, продолжал получать долю чайную иеродьякона.

А в 1874 году, в возрасте пятидесяти лет, за послушание преподобному Амвросию, принял отец Анатолий должность скитоначальника. Он продолжал с почтением относиться к старцу Амвросию и став его прямым начальником. Однажды отец Амвросий, побеседовав с отцом Анатолием, стоящим перед ним как всегда, из почтения, на коленях, подозвал к себе одну особу и, показывая на преподобного Анатолия, сказал: «Рекомендую: мой начальник», преподав этим урок смирения и послушания.

По должности духовника, скитоначальника, преподобный Анатолий с любовью заботился о братии, причём, не только об их духовном преуспеянии, но и об их повседневных нуждах. Когда к отцу Амвросию обращались по делам скита, он отсылал всех к отцу Анатолию, к своему начальнику, как он его называл. А отец Анатолий своих духовных чад по всем важным вопросам отправлял за советом к отцу Амвросию. Старец Амвросий в таких случаях всегда спрашивал: «А что сказал отец Анатолий?» И всегда учитывал его мнение. Таким образом, между двумя старцами царило единодушие и любовь.

Преподобному Анатолию поручил старец Амвросий и окормление новосозданной Шамординской женской обители. Он не раз говорил сестрам: «Я редко беру вас к себе (на беседу), потому что я за вас спокоен: вы с отцом Анатолием». Старец Амвросий нередко отмечал, что отцу Анатолию дан особый дар утешать молодых.

Когда в Шамордино была устроена церковь, отец Анатолий сам учил сестёр уставу Богослужения, привёз им Типикон, учил сестёр петь, совершать пятисотницу (монашеское молитвенное правило).

Двадцать один год служил преподобный Анатолий насельницам Шамординской обители. К преподобному Амвросию сёстры обращались как к старцу, а к преподобному Анатолию как к отцу, который знал все их нужды, все скорби и искушения. По благословению отца Амвросия преподобный Анатолий духовно окормлял также монахинь целого ряда епархий: Калужской, Московской, Смоленской, Тульской, Орловской, Курской.

Непростое дело – духовное водительство, и еще более непростое – окормление женских монастырей. Надо было быть достаточно искушенным, чтобы, распутывая «узелки» духовной брани, не поранить души, не оскорбить суровостью и не поддаться раздражению, когда плодов подвига было еще не видно.

И как отец Анатолий не бегал мира, как ни уединялся он от женского общества, — ему всю жизнь свою пришлось провести и умереть на людях, и много потрудиться для женского монашества. И его труды по благоустроению внутренней жизни в новооснованной обители Шамордино не только глубоко интересны вообще, но и поучительны ещё на будущее время для многих как иноков, так и самих инокинь.

Сподвижницами старцу Амвросию и незабвенными первоначальницами Шамординской обители были мать Амвросия, мать София и мать Евфросиния. Последняя схоронила обоих старцев и почила после них. А первые две почили ещё при жизни обоих старцев. Последняя матушка-игумения Евфросиния была постоянною сподвижницею отца Анатолия и по смерти старца Амвросия.

Отец Анатолий был человеком прямого характера, такого же характера была и мать София, и они оба глубоко уважали друг друга. Мать София об отце Анатолии всегда отзывалась с глубоким почтением. Она не раз говаривала, что хороший монах ничем не отличается в приёмах обращения от самого благовоспитанного аристократа. Но разница между ними есть и большая: аристократ держит себя с тактом из приличия, а примерный монах – из убеждения и любви к ближним. И как на образец для подражания указывала в этом случае на отца Анатолия. Когда мать София сделалась настоятельницей, она говаривала отцу Анатолию: «Батюшка! Мне заботы по хозяйству, а вам вверяется попечение о душах».

Мать София всегда радовалась приездам отца Анатолия. И сёстрам, иногда горевавшим почему-либо в эти дни, в утешение говорила: «Разве можно скорбеть? Сегодня приедет батюшка отец Анатолий». Прогулки с батюшкой были для всех незабвенным утешением, которое скрашивало трудную жизнь первых насельниц обители, жизнь, проводимую в тяжёлых трудах и работах.

Среди сестёр сохранилась память об одной из таких прогулок и тот разговор, который они вели. Мать София спросила: «А что бы нам сказала мать Сарра, которая тридцать лет не выходила из пещеры, чтобы посмотреть на природу?» На это отец Анатолий высказался так: «Всякий спасается своим путём, я более сочувствую тем святым, которые любили природу, как то: преподобный Сергий Радонежский, Савва Звенигородский, преподобные Антоний и Феодосий; они выбирали самые красивые места для своих обителей потому, что природа возвышает человека к Богу».

Первое время в Шамордино сестёр было около двадцати с небольшим, все молодые, работы было много, скорбностей немало, к тому же закрадывалось опасение: устроится ли тут монастырь. Сёстры сами обрабатывали землю, все работы справляли сами и нередко унывали. Отец Анатолий, приезжая, поддерживал в них бодрость духа и нередко воодушевлял их своим примером. Однажды сёстры разбивали навоз и плакали, утомлённые непривычной работой. Отец Анатолий приехал, взял вилы и сам стал раскидывать: уныния как не бывало. Иногда он труженицам привозил то пряников мятных, то баранок оптинских: так старец-подвижник утешал юных искательниц горнего мира.

Когда же сёстры, живя в лесу на даче, скучали и боялись страхований: им казалось, что кто-то ходит около дома, ревёт, старец отслужил молебен и советовал чаще читать молитву Иисусову; сёстры последовали его совету и – успокоились. Когда сёстры жаловались на старшую или не ладили между собой, старец участливо входил в их горе, разбирал, примирял и наставлял, как вперёд делать, чтобы избегать неладов.

Игуменья София говорила о нем: «Это не отец, а не­жная мать своим детям». А сестры вспоминали: «Не зная ничего лучше и выше иноческой жизни, он обычно склонял молодых к поступлению в монастырь и с особенной отеческой любовью заботился об этих еще не утвердившихся и не оперившихся своих птенцах». Многие из сестер и оставались в монастыре только благодаря силе его влияния на них.

Старец Анатолий обладал всей полнотой даров Святого Духа: даром прозорливости и духовного рассуждения, исцеления душевных и телесных недугов. Он предузнавал о смерти близких его духовных детей, их болезни и невзгоды, и осторожно предупреждал тех, к кому приближалось испытание. Воспоминания его духовных детей полны описанием подобных событий. Упомянем некоторые. Одной инокине и одному иноку ещё задолго он предуказал на ожидавшие их настоятельства; одной девушке приоткрыл скорую смерть, а инокине болезнь ног, предупреждал о готовящихся испытаниях и отрешении от постигших скорбей.

Был и такой случай. Осталась одна молодая девушка в монастыре; родные, узнав об этом, рассердились и отвернулись от нее. Мать приехала было, но, увидев твердое решение дочери, в тот же день уехала, не захотев даже с ней проститься; почувствовав свое сиротство и одиночество, смутилась духом юная подвижница и, горько заплакав, пошла к батюшке Анатолию. Сидя в приемной, она через несколько минут услыхала за дверью в коридоре сначала шаги, а затем голос, певший: Отец мой и мать моя остависта мя, Господь же восприят мя... (Пс. 26, 10). При этом дверь отворилась и на пороге показался преподобный Анатолий, светлый, радостный. Несомненно, что Старцу свыше было открыто происшедшее, и смысл его он выразил словами псалма.

В самой наружности старца отражалась его духовная высота и высокое молитвенное настроение. Даже в мелочах было видно поразительное его смирение; ревность духа и скромность его была чужда как человекоугодничества, так и видимого сурового подвижничества.

Он был очень доверчив и сам, относясь ко всем просто, никогда не подозревал в ком-нибудь лжи или обмана. Часто, выслушав рассказ кого-нибудь о своих скорбях, он принимал это близко к сердцу и скорбел об этом человеке. Иногда кто-нибудь скажет ему: «Батюшка, да правду ли они вам говорили?» Батюшка отвечал: «Да зачем же они будут меня обманывать?»

Он терпеть не мог лицемерия и лести, любил прямоту и откровенность, и сам был очень прямой. В обращении своем простотою он очень напоминал старца Льва, которому он верно и подражал. Батюшка отец Амвросий говорил о нём словами Евангелия: «Это израильтянин, в нем же лести нет».

Невозможно описать доброту и любовь отца Анатолия к ближним, — он душу готов был положить за других; много он терпел от людей, но никогда не боялся, что про него скажут дурное, а радовался, когда слышал что невыгодное, говоря: «Видел бы Бог правду». Иногда он говорил: «Мне это всё равно, что про меня скажут, правда выше всего, у святого Макария Египетского сказано, что он двенадцать лет просил у Бога даровать ему простоту; а я семнадцать лет просил и не могу ради людских мнений поступаться ею».

С большой любовью вспоминая старца Анатолия, отец Варсонофий говорил своему келейнику Никону (Беляеву): «Он любил Бога, как только можно Его любить. И это чувствовалось всякому, кто к нему приходил. Врагов у него не было, он всех любил, даже тех, которые его не любили: он их как бы более любил, чем других».

К.Н.Леонтьев хорошо знал отца Анатолия, считая его одной из своеобразнейших лич­ностей среди насельников обители. Восхищаясь мудростью старца Амвросия, он писал: «Здесь были и есть духовники, которые проще его серд­цем: например, отец Анатолий, скитоначальник. Это, как зовет его один из его почитателей, — огромное дитя (сердцем, характером). Увлекаю­щийся, жалостливый, безконечно добрый, доверчивый до наивности, без всякой природной хитрости и ловкости, при этом не только не глупый и даже не простой умом, но очень мыслящий, любящий пофило­софствовать и побогословствовать серьезно. Понимает прекрасно (по-моему, лучше отца Амвросия) теоретические вопросы вообще».

Всегда сердечный и внимательный к родным, преподобный Анатолий и к ним относился не более любяще, как и к прочим: все ему уже были родные, — его сердце горело любовью Христовой. Когда он служил Литургию, после внимательного и тщательного приготовления, и во время херувимской стоял с воздетыми горе руками, этот преклонный старец, поистине, казался уже неземным обитателем для чтущей его братии.

Его отеческое, любвеобильное и в то же время твердое пастырское окормление взрастило таких великих старцев Оптиной Пустыни последних времен, как схиархимандрит Варсонофий и иеросхимонах Нектарий.

Pages: 1 2 3 4

Комментарии закрыты.